поклонников чем-нибудь этаким разэтаким, и те не прекословя, принимают дары, невнятно благодаря, складывают колючие подарки в набухшие ящики. А когда наступает время визита тетушки, тогда свитера бережно укладывают на полу, показывая тем самым наглядное одобрение её причуд. Ведь старикам так мало надо для счастья, а у нас столько молодых сил, чтобы сделать их чуточку счастливей, даже тогда, когда их подарки больше похожи на расплющенные кактусы.
Стоит упомянуть, что Эвану в силу его смышленого возраста или вздорного характера, всегда нужно что-то познавать, выведывать, одним словом он – непоседа. И ко всему прочему вдобавок подстрекает других детей на всякого рода игривые шалости. Потому-то в глазах окружающих его персона окрашена в негативный окрас, особенно у того, кому он особенно насолил, поперчил и приправил дело своё мексиканской острейшей горчицей.
Известно, что процесс просыпания, вставания и умывания – самые сложные из утренних обрядов, не говоря ещё и об открытии заспанных глаз. Можно конечно попробовать в слепую проделать те хитрые телодвижения, что мальчик однажды попробовал, однако, стоит напомнить, что опыт прошел крайне неудачно. Было примерно так: Эван благополучно на ощупь, кое-как, добравшись да ванной комнаты, взял зубную щетку в руку, после как полагается начал чистить круговыми движениями зубы. Но тюбик оказался не с чистящим средством, а с нежным маминым кремом для рук, вкус, честно признаться, оказался отвратительным, запах еще ничего, но вот вкус, сравнить можно было только со слизняком…брр, вспоминать и до сих пор неприятно. Всё же, после недолгих воспоминаний, ему пришлось открыть заспанные глазки, отчего комната медленно прояснилась. Тусклый синеватый свет исходил из окна, однотонно и не ярко рассыпаясь по вздутому одеялу, впрочем, как всегда. Потянувшись так сильно, отчего косточки затрещали, он сел на самый край кровати, заспанно оглядевшись по сторонам. С виду он обычный мальчик, волосы на его голове средней длинны, “Не будь как девочка” – каждый раз говорила ему мама, беря в руку ножницы и расческу, и с их помощью с миниатюрной точностью выстригала ненужные, как она полагала космы. “Но разве я виноват в том, что мои волосы растут, значит, они мне для чего-то нужны” – возражал он, смотря на свои белесые волосы, как будто у младенца, хотя он уже давно не мал, хотя по выкрикам родителей, доносившимся после его очередной раскрытой шутливой выходки, так точно не скажешь. Также у него худощавое телосложение, в этом нет ничего необычного, это характерная особенность жителей города, лишним весом здесь давно уже никто не страдает, все похожи на шнурки, можно предположить, что по причине овощной и консервной диеты столь они худосочны, но это не так, видимо, сама пасмурная атмосфера предполагает излишнюю худобу. В комнате, простите за ошибочку, точнее в “его комнате” не так много вещей, только необходимые. Ранее, вернее год назад, если быть предельно точным, здесь располагались кучи разнообразных игрушек, они были раскиданы
