страницу блокнота. Наконец достал ручку из кармана рубашки и уже приготовился писать, когда дверь каюты внезапно открылась. На пороге стоял Бадди Локридж.
– Ты в порядке?
– Что?
– Я услышал грохот. Вся яхта закачалась.
– Я в полном порядке, Бадди. Просто…
– Блин, что за чертовщина?
Он таращился на экран телевизора. Маккалеб сразу же взял пульт и выключил картинку.
– Послушай, Бадди, я говорил тебе, что дело конфиденциальное и я не могу…
– Ладно-ладно, знаю. Просто хотел удостовериться, что ты не свалился.
– Хорошо, спасибо.
– Я еще немного посижу – если тебе что-то понадобится.
– Не понадобится.
– Знаешь, ты тратишь много горючего. А ведь завтра, когда я уеду, тебе запускать генератор.
– Не беда, запущу. Увидимся позже, Бадди.
Бадди кивнул на пустой теперь экран:
– Жуткая картина.
– До свидания, Бадди, – нетерпеливо сказал Маккалеб.
Он встал и закрыл дверь прямо перед носом Локриджа. И на сей раз запер. Вернулся к креслу и блокноту. Начал писать, и через минуту перед ним был список.
МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
1. Удушение.
2. Нагота.
3. Рана на голове.
4. Лента/кляп – Cave?
5. Ведро?
Минуту Маккалеб изучал список, ожидая вдохновения, но его не осенило. Слишком рано. Интуиция подсказывала, что слово на ленте является ключом, который не удастся повернуть, не прочитав послание целиком. Он подавил желание открыть материалы дела. Вместо этого снова включил телевизор и запустил запись с того момента, на котором остановил. Камера была почти вплотную к туго перетянутым лентой губам мертвеца.
– Пусть работает коронер, – сказала Уинстон. – Барн, ты все снял?
– Да, – отозвался невидимый оператор.
– Хорошо, давайте отступим и посмотрим на путы.
Камера проследила проволоку от шеи до ног. Проволока обвивалась вокруг шеи и проходила через скользящий узел. Потом спускалась по позвоночнику и несколько раз оборачивалась вокруг лодыжек, оттянутых назад так далеко, что пятки жертвы упирались в ягодицы.
Запястья были связаны отдельным куском проволоки, шесть раз обмотанным и завязанным в узел. Путы глубоко врезались в кожу на запястьях и лодыжках, указывая, что покойный некоторое время сопротивлялся.
Закончив съемку тела, Уинстон велела невидимому оператору сделать видеоопись всех комнат в квартире.
Камера отодвинулась от тела, показав гостиную-столовую. Казалось, вся обстановка куплена на барахолке. Никакого единообразия, предметы мебели не подходили друг другу. Несколько картин на стенах выглядели так, словно были взяты из придорожного ресторанчика лет десять
