разжигали их тела, и, казалось, они вот-вот вспыхнут, как пламя. Разбрасывая одежду на своем пути, они оказались в спальне и сплелись в экстазе на широкой кровати…
Утром Полина спросила мужчину о его жене.
– Полинка, ты затронула больную тему, – вздохнул мужчина, – но от этого никуда не денешься: это моя жизнь, моя карма. Жене назначили лечение с использованием новейших достижений медицины, и я дал согласие.
– Врачи дают ей шанс? – спросила Полина.
– Второй этап должен дать улучшение процентов на десять, – ответил он. – Может показаться, что этого мало, но будет и дальнейшая реабилитация! Конечно, сейчас мне придется поднапрячься, но я справлюсь! Уже договорился о подработке на выходных в течение месяца.
– Ты хочешь сказать, что мы будем реже видеться? – дрогнувшим голосом спросила женщина. – А я мечтала поехать с тобой на отдых хотя бы на несколько дней, теперь, как я поняла, это невозможно.
– Поленька, солнышко мое! – Он подошел сзади, обнял ее за плечи, поцеловал маленькую родинку на шее. – Это же временно и для нашей общей пользы. У нас с тобой еще столько всего впереди! Мы будем вместе каждый вечер, каждую ночь, и я компенсирую потерянное сейчас время своей лаской и любовью.
– Жека, милый мой Жека! – грустно улыбнувшись, произнесла Полина. – Потерянное время, как и прошлое, не вернуть. Все, что уже было с нами, осталось позади нас, а впереди… Мы никогда не знаем, что нас ожидает, и в этом и прелесть, и горечь жизни.
– Солнышко мое! Ты – мое будущее, моя любовь и мое счастье! Ты мне веришь?
– Конечно! – сказала Полина и снова улыбнулась.
6
Проводив любимого, Полина снова ощутила всю тяжесть одиночества. Она без цели слонялась по дому, не находя себе места. Попробовала прилечь на кровать, на то место, где недавно лежал ее Жека, уткнулась носом в подушку, пытаясь уловить его запах, но от этого тоска еще больше сжимала ее душу железным обручем. Полина ненавидела одиночество! Казалось, что жизнь у нее сложилась и она достигла того, к чему стремилась, но все время начиная с двенадцати лет ее угнетало страшное чувство, когда ты вроде бы среди большого количества людей, а по сути, очень одинок. Когда Поля осталась круглой сиротой и ее определили в интернат, ей казалось, что вокруг нее совершенно другой мир, жестокий, холодный, темный, лишенный света и любви. Девочка, купавшаяся в достатке и любви родителей, слышала от воспитателей и нянечек только приказной тон, в котором не было ни капельки любви или ласки. Ей хотелось обнять перед сном маму, услышать ее ласковый голос, чтобы спать спокойно. На новом месте с ней никто не церемонился, даже не сочувствовал ее беде, она слышала только приказы: «ты должна делать это» или «этого делать нельзя». В новой жизни были новые правила, и Поле порой казалось, что она становится роботом послушания, стараясь запомнить и неукоснительно выполнять их. Но все равно ей зачастую не удавалось делать так, как того требовали от нее, и тогда она получала в лучшем случае порицание воспитателей. Поля уже думала, что никогда
