Запах мокрой бумаги может напомнить о том, как ты в детстве подрабатывал разносчиком газет, а аромат леденца – вернуть тебя на годы назад в магазин, куда ты ходил за руку с мамой.
Атака городских запахов захлестнула вервольфа волной воспоминаний, расстроивших и встревоживших его. Да, бездымный порох напомнил ему о Мировой войне, и да, строительная пыль перенесла его к стенам Константинополя, на которые они карабкались под канонаду пушек, но были и другие связи, беспокоившие его сильнее. Почему запах гари напомнил ему детство и белокурую девочку на склоне холма? Почему это заставило его задуматься о ней и о любви?
Когда Кроу превращался в оборотня, перестраивалась не только его физическая сущность. Коробилось его сознание, словно согнутый в руках кусок металла, который никогда уже больше не удастся полностью выровнять. Да, запахи представляли собой пути, которые вели в прошлое, но некоторые из этих путей были для Эндамона Кроу уже непроходимыми, безнадежно разбитыми, усеянными ямами и выбоинами – он их перерос. Он смотрел на них, но не видел, где они кончаются. Кроу знал: какие-то части его человеческой природы навсегда были вырваны из него тем, что оживало у него внутри. Разве можно упомнить все за столько лет? Память не могла хранить воспоминания о воспоминаниях вспоминаний – прошлое являлось к нему будто в детской игре «испорченный телефон»: последнее дошедшее до него послание могло соответствовать тому, что было в действительности, а могло и не соответствовать.
Но лучше всего на свете волк чует запах страха. Кроу казалось, что Лондон до сих пор погружен в едкий туман ужаса, оставшийся после вчерашней ночи. Испарения, поднимавшиеся от трупов, от их развороченных внутренностей, блевотины и мочи, так и не выветрились с наступлением утра, принесшего облегчение. Гормоны кортизол и адреналин, вырабатывавшиеся железами местных жителей под бомбовыми ударами, пахли сладко и аппетитно. Кроу затянулся сигаретой. «Табачный дым, – подумал он, – является уникальным в мире запахов, потому что отсылает сознание к будущему – следующей сигарете, – а не к прошлому, на опасную территорию, полную силков и капканов».
Внизу звякнул дверной колокольчик. К Кроу по срочному и конфиденциальному делу пришли детектив-констебль Бриггс и детектив-инспектор Балби. За день до этого Эндамон получил от них телеграмму. Потому что телеграмма была единственным способом с ним связаться. Как только появились телефоны, он тут же установил аппарат у себя дома. Однако оказалось, что это представляет огромную угрозу для его спокойствия, поскольку телефон принимался звонить в самые неожиданные и неподходящие моменты. А однажды во время ужина аппарат сломался, и это стало последней каплей. Кроу был приверженцем современной эпохы и прогресса, но для джентльмена и здесь существуют определенные границы. Поэтому Эндамон срочно отослал телефон обратно, пока тот не внес в его жизнь еще больший хаос.
Гостей провели к нему. Один из них,
