особа, – тихо прошептала мамаша, – и как только таких замухрышек на работу берут?
– Завернув за угол, Лариска почувствовала, как под ногами зачавкала грязь. Приходилось идти по тропинке, раскисшей после вчерашнего дождя и превратившейся в настоящее месиво из опавших листьев и грязи. Отрезок пути был коротким и миновав его, Лариска принялась счищать налипшую на подошвы, на глазах разваливающихся башмаков грязь. После этого вошла в магазин.
– С вас семьсот двадцать рублей, – назвала сумму кассирша, которую требовалось заплатить. Лариска так и ахнула.
– А вы правильно посчитали? – цифра показалось ей очень большой.
– Девочка, не задерживай, – прогремел сзади голос. Кассирша обижено поджала пухлые, накрашенные ярко оранжевой помадой губки, брезгливо протянув Лариске чек, сказала
– Вот ваш чек, проверяйте, – отойдя от кассы, Лариска, шевеля губами, производила подсчёт. Убедившись, что её не надули, подняла тяжёлую сумку и отправилась готовить ужин. Преодолев путь до дома, остановилась, что бы снова очистить от грязи башмаки. Мамаша в парке продолжала катать коляску с ребёнком, только теперь она уже была не одна. Рядом, прохаживался высокий мужчина, в роговых очках и защитного цвета куртке. Приметив Лариску, мамаша, видимо что-то сказала спутнику, после чего он повернулся и бесцеремонно оглядел Лариску, но та озабоченная своими мыслями, не обратив на них ни малейшего внимания, скрылась в подъезде. Вызвав лифт, Лариска, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждала. В подъезде гулко раздавались голоса. Похоже, перевозили вещи. Наконец всё стихло. На верхнем этаже хлопнула дверь, и лифт пополз вниз.
– Ой, ты какая козочка! Не хочешь прогуляться? – Дыхнув Лариске в лицо водочным перегаром, смешанным с табаком, и приправленным селёдкой с луком, – промямлило бесполое существо с серьгой в ухе и ярко малиновым гребнем на голове. Оно буквально выпало из дверей лифта на Лариску. Шарахнувшись в сторону, от неслыханной наглости она забилась в угол.
– Ну, чего стоишь, козочка! Прогуляемся? – Существо икнуло, потом со словами, – я тебя забодаю, – двинулось на Лариску.
– Пропустите меня! – истошно закричала она.
– А у козочки-то голосочек есть. А я думал глухонемая. Да ты дикая! А мне дикие нравятся! – И не думая пропускать Лариску к лифту, «малиновый гребень» навалился на неё, тяжёлым телом придавив к стене. Слюнявый, вонючий рот искал её губы. Лариска забилась, словно выпавший из гнезда птенец. Наконец ей удалось вырваться, и она понеслась, по ступенькам, подгоняемая страхом, в надежде успеть открыть дверь. На ходу вспомнив, о сумке с покупками, она ещё больше запаниковала, и перегнувшись через перила, посмотрела вниз. Превозмогая страх, граничащий с паникой, тихонько начала спускаться. «Малиновый гребень» исчез вместе с сумкой. Лариска выскочила во двор. Ни молодой мамаши, ни её спутника, во дворе тоже не было. Простояв в немом оцепенении, минут десять, Лариска вернулась в подъезд, и вспомнила,
