будет жить с нами.
– В качестве кого?
– Мама, не вдавайся ты в эти дебри, – небрежно отмахнувшись, предложил ведун. – Ты же знаешь нынешнюю молодежь. У нее свои странные игры, отношения, новые нравы.
– Это ты про кого?
– Про нас с Урсулой. Коли боги захотят, что-нибудь и получится. Главное, чтобы она тебе понравилась.
– Ладно, Бог с вами, – сломалась женщина. – Она и вправду хорошая девочка.
– Тогда пиши.
– Почему я? Ты у нее самой спроси, чего она предпочитает.
– Кого спросить? Забыла, как ты ее напоила? Она, дурочка, еще и завтра целый день похмельем маяться будет.
– Я-а напоила?! А кто ей тут подливал?
– Какая разница, кто? Главное, что спрашивать некого и незачем. Пиши, мама, пиши. И, если можешь, добавляй, сколько это стоить будет.
– Ладно.
Матушка приступила к работе, а ведун облегченно перевел дух: слава Сварогу, с пребыванием Урсулы у них дома проблем не будет. По крайней мере, первое время. Но радость его длилась недолго – до тех пор, пока женщина, пробежавшись пером по списку, не подвела снизу жирную черту:
– Вот, пожалуй, первое время этим можно обойтись. Если без верхней одежды, то тысяч в десять уложится.
– Сколько?! – выхватил у нее бумажку Олег. – Откуда столько? Ничего себе… Зачем ей столько трусов?
– Женщины, в отличие от тебя, охламона, каждый вечер моются и потом чистое белье надевают.
– Японский городовой! Фланелевый костюм, халат…
– Ей нужно в чем-то дома ходить?
– Джинсы, три юбки, столько же колготок…
– В джинсах делами заниматься, юбки – чтобы выходить. Не одну же ей все время таскать? А колготки вообще чуть не каждый день рвутся.
– Пять блузок…
– Какие-то в стирке будут, какие-то для смены. Красивые, повседневные. Разные.
– Спасибо, хоть туфли одни.
– И кроссовки.
– Японский городовой!
– А этого в списке не было.
– И без него неплохо… Даже если половину выкинуть – и то не меньше ста долларов получается.
– Чего ты так беспокоишься? Наверняка, у нее и из своей одежды что-то было.
– Было, да сплыло.
– Это как?
– Ну, утонуло.
– Где, когда?
– Нигде. Это я образно выразился. – Ведун спохватился, что сболтнул лишнее.
– Что, так серьезно? Ну, хочешь, я тебе тысячу рублей одолжу? Больше до пенсии не получится.
– Не нужно, мама, – отмахнулся Олег. – Я чего-нибудь придумаю. Не держать же ее взаперти, в самом деле? Что-нибудь соображу. Спокойной ночи, мама. Спасибо тебе за все.
– Ох, сынок… – Женщина жестом подозвала его к себе, обняла, прижала голову к груди. – Чудо ты мое… Ладно, беги к своей красавице. Как-нибудь разберемся.
Урсула, замотавшаяся во сне в покрывало
