мы работали вместе. После работы пропускали по пиву и расходились по домам. В один из таких дней, в баре мы встретили новенькую официантку – Марту. Красивую девушку, она напомнила мне мать. Такая же белокурая и сероглазая. Правда, она предпочла Альберта и вышла за него замуж. Я отошел в сторону: дружба дороже. А потом в мою жизнь, словно вихрь ворвалась партия национал-социалистов. К тому времени немецкое правительство настолько дискредитировало себя, что хотелось резких перемен. И Адольф Гитлер, к слову сказать, превосходный оратор, казался именно той переменой. Мы с Альбертом слушали его речи с упоением. Марта не поддерживала увлечений мужа, но и не мешала ему, а вот Софи закатывала мне истерики, кричала, что это чудовищно слушать такого, как Гитлер, ужасно верить в то, что мы – высшая раса. Нет, нет и нет, – кричала девушка, временами срываясь на плач. И в один из таких дней, я не выдержал и ушел.
Выборы 1932 года для партии провалились, начались столкновения с правоохранителями. После того, как появились жертвы, мы возненавидели гнетущую власть. А ко всему еще прибавилось и то, что были обнародованы факты того, как ведут себя богатые восточно-прусские помещики, как прогуливает казенные деньги сын президента Оскар фон Гинденбург. Все это еще сильнее озлобило народ, поддерживающий нацистов. Начались погромы, факельные шествия по городам Германии. Жестокость и красота. Бога нет, есть фюрер. 1 февраля 1933 года, все мы прильнули к радиоприемникам, слушать первое радиообращение Адольфа Гитлера к немецкому народу. Теперь вся индивидуальность стиралась, мы все стали нацистами».
– Вы были нацистом?! – с презрением вскричала Ника.
Мужчина глубоко вздохнул и наклонил голову.
– Милая фройллян, … сегодня, когда… я оглядываюсь назад… мой ужас от содеянного… не меньше вашего. Я не собираюсь оправдывать поступки – я был чудовищем, как и система породившая меня, … – его голос сорвался. Мужчина с презрением посмотрел на свои руки, – Я заплатил огромную цену… за преступления. Я прозрел, но было слишком поздно.
На некоторое время над нами нависла тишина. Угнетающая и жгучая. Я смотрела на озлобленную Нику и переводила взгляд на гостя. Он все также сидел потупив взор, на его глазах застыли слезы. Но мне не было жаль его… И он чувствовал наше презрение, я это видела. Однако, даже самый страшный преступник имеет право на последнее слово и я, преодолев охватившее меня презрение, прошептала:
– Рассказывайте дальше. Мы вам не судьи.
Мужчина глубоко вздохнул и продолжил свой рассказ, который все больше и больше напоминал исповедь.
«После я поступил в военное училище, чтобы стать офицером. Мое призвание служить фюреру. Я – его слуга. Я готов ради него идти на смерть. И таких было много. Училище я закончил досрочно, поскольку мое физическое состояние было высокого уровня. И тогда я попал в СС.
