конечно же, был арестован и депортирован в Германию, где следы его и затерялись.
Однако результаты обыска заставляют предположить, что, когда Скоблин выходил из квартиры РОВСа, он поднялся этажом выше в квартиру другого советского агента и выжидал там, пока проход не освободился. Конечно, не случайно и то, что Плевицкая во время суда убеждала Филоненко взять деньги у Третьякова. «Он обязан дать мне денег, – писала она своему адвокату из тюрьмы. Деньги можно достать с помощью Третьякова».
А как же Скоблин? Прошел слух, что ему удалось попасть в Испанию и воевать против Франко, а затем советские агенты прикончили его, поскольку он слишком много знал и был, в лучшем случае, потенциальным шантажистом.
Впрочем, Скоблин был связан не только с советской разведкой. Именно он, по сведениям двух Вальтеров, нациста Шелленберга и чекиста-невозвращенца Кривицкого, передал в СД «сведения», компрометирующие М. Тухачевского и других военачальников Красной Армии, причем так и не известно, был ли он инициатором или рядовым исполнителем этой провокационной акции.
Вот, пожалуй, и все о двух похожих друг на друга похищениях русских генералов.
Можно, конечно, считать, что это были сокрушительные удары по антисоветским силам на Западе, по врагам мирового пролетариата, на что и направлялась деятельность советских разведчиков. Да, несомненно, Кутепов и Миллер являлись врагами Страны Советов и, видимо, должны были предстать перед справедливым (?) судом Отечества. Но ведь, по совести говоря, не Сталину и Ворошилову, Ежову и Мехлису, Молотову и Шкирятову их судить! А именно эти люди узурпировали себе право распоряжаться жизнями людей в своей стране, Европе, любой точке земного шара. И тотальный террор внутри страны логически дополнялся индивидуальным террором за границей.
Парижские похищения генералов ухудшили отношение мирового общественного мнения к СССР, к советской политической системе, все чаще называемой террористической. А это, в свою очередь, никак не могло способствовать консолидации антифашистских сил, укрепляло растущее недоверие к Советскому Союзу. А до второй мировой войны было уже недалеко…
Спецпереселенцы
История спецпереселенчества в СССР берет свое начало с 1929 года, с момента перехода к широкой коллективизации в деревне. Дабы «кулаки» и «подкулачники» не мешали рождению колхозов, их отправляли в специально отведенные районы в «местах не столь отдаленных».
Поток раскулаченных, в частности, из европейской части страны пошел и на Урал. На протяжении только 1930 – 1931 годов туда поступило 32,1 тысячи семей с Украины, 26 тысяч – с Северного Кавказа, 9,1 тысячи – из Белоруссии, 2,8 тысячи – из Крыма и т.д., а всего в Уральском регионе оказалось 101,4 тысячи ссыльных семей – примерно 480 тысяч раскулаченных.
На конец 1938 года в стране насчитывалось 1798 поселков, где проживало около миллиона трудпоселенцев,
