и укатила.
– Ну, теперь, Вова, жди от хозяина нагоняя, – посочувствовали хаму коллеги.
Тот плечами пожал:
– Выгонит – в другом месте найду работу.
На календаре была уже осень. Она набросила на деревья своё желто-золотистое покрывало, которое ещё радостно переливалось под лучами полуденного солнца. Но сегодня день выдался промозглым, а вечер холодным.
Я приехал с вызова и лег на топчан, укутавшись одеялом.
– Замерз, Анатолий? – заботливо спросил Юра и накинул на меня сверху матрас с другого топчана. – Погрейся.
Я согрелся, разомлел и задремал. Проснулся, будто не спал: все на своих местах – Татьяна за столиком диспетчера вяжет, Юрий и Вовик сидят на топчане без матраса, уставившись в телевизор. Интересно, сколько времени я проспал и который теперь час? Неужели не было вызовов? Может, ребята уже успели сгонять куда-нибудь? За Татьяной такое водится. Ведь не даром таксёры, заступая с ней в смену, преподносят диспетчеру фрукты-овощи из своих садов-огородов. Я иногда привозил из рейсов мороженое, но только Наташе. У Татьяны не был в любимчиках. Да и она мне, честно сказать, не нравилась…
Итак, ночь за окном, бубнит телевизор, все присутствующие настроены на спокойное дежурство…
И тут негромкий стук в дверь, и препагано-елейный голос снаружи:
– Вовик, ты здесь? Выходи, родной, беседа есть.
Голос из ночи действительно такой противный, что потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в смысл прозвучавших слов. Татьяна кивнула на дверь и сказала, глядя на Вовчика, с которым не так давно ссорилась:
– Надо понимать, это тебя – здесь нет больше Вов.
Таксист, наверное, ног не чувствовал под собой, когда поднялся и вышел наружу походкою робота. Дверь захлопнули, тишина на улице. Томительная тишина…
Потом глухой удар в стену, потрясший вагончик – будто тараном в осажденную крепость. Затем дверь распахнулась, и на мгновение показалась рука… кажется, Вовика. Рука пропала, дверь захлопнулась, а из-за неё понеслись звуки, будто кто-то шлёпал подошвами по сырой земле.
Несмотря на неопределенность происходящего, на ум пришла одна ужасная мысль – идет драка. Точнее – избиение. Я сразу вспомнил, что бывший муж оскорбленной соседки – чемпион Европы по боям без правил. А для мужчины честь жены, пусть даже бывшей, по-прежнему дело святое. Так что, Вова нарвался. И по делом: на будущее пригодится – будет знать, как женщину оскорблять и к чему может привести необузданное хамство.
Юрик не мог больше терпеть. Юрик был крепкий малый – он мог любую драку унять… но, как оказалось, не эту.
Юрик поднялся и вышел, не закрывая дверь.
– Эй, мужики, кончайте звереть.
И тут же звук удара. Потом звук падения тела. Чертыханья, сморкания, кашель, стоны…
Наконец, голос Юрика:
– Меня-то
