побольше.
– Хотя, возможно, они здесь специально решили сделать вторую – довоенную часть музея? Поэтому он и находится в другом месте? – догадался Пьер. – Теперь всё логично и понятно!
Пьер удовлетворённо улыбнулся. Военную тематику он обожал! Верден, Сталинград, в котором они были с Полетт, когда ездили на теплоходе по Волге. Музей оружия… парад в Москве! Ему очень нравились песни ансамбля Советской Армии. Ему было жаль солдат до слёз, когда он бродил по очерёдному американскому или немецкому кладбищу во время их туристических поездок по Франции.
Но больше всего ему было жаль своих, французских солдат, погибших в 1914 или в сороковых. Ему было жаль, даже солдат Наполеона. Он понимал их. Может быть потому, что и сам служил в армии, был в горячих точках и сейчас был представитель военной специальности – жандарм? Наверное, поэтому он очень живо представлял себя в тех войнах лежащего в окопах голодного и замёрзшего, идущего в атаку под пулями, и даже убитого, лежащего где-нибудь на поле. Да, эти картины он представлял всегда, когда посещал такие места.
***
Но в поезде было очень жарко!
– Боже, как жарко! – посмотрел Пьер на Мишель. – Хочется скинуть с себя всё и напиться пива. Даже завидно смотреть вон на тех мужиков, которые ловят рыбу. Счастливчики, могут нырнуть в реку, – показал Пьер, на мелькнувшее по ходу движения поезда окно между домами, в которое открывался луг и речка с рыбаками.
– А ведь по книге их расстреляли тоже! Прямо на рыбной ловле… – воскликнула Мишель.
– Небось, когда удочки собирали, в голову не приходило, чем это всё кончится! Да и другим будет не лучше! Дома все будут разрушены, и церковь сожжена. Жуткое зрелище! Я уж не говорю о людях. Пьер представил себя на месте рыболовов и передёрнулся от слишком яркого впечатления.
– А меня очень поразили фотографии школьников на кладбище, – сказала Мишель. – Позировали для фото нарядные довольные, девчонки с бантиками. Так и смотрят на туристов всем классом с общей могилы.
– Да, судьба! И главное, никто не знает, почему этот городок был разрушен, а жители зверски расстреляны и сожжены. Война к концу шла. Жили себе и жили. На велосипедах катались, к портному ходили, в кафе сидели. И – пожалуйста. Почему именно этому городу досталось?
– А ты знаешь, когда я смотрела в настоящем Орадуре развалины, у меня была навязчивая идея, что вокруг меня существует та, мирная жизнь этого города. Они как бы проходили сквозь меня и других туристов, не замечая нас. Они и сами были почти прозрачными. Живые призраки. Наложение времён. Фантастика! И здесь всё так, как мне казалось тогда! Только теперь я вижу их будущее, а не прошлое!
Пьер забыл о своих романтических желаниях и сосредоточился на проникновении в тот воображаемый день, который он видел по фотографиям той книги, которую он прочитал
