вновь откинувшийся на спинку стула мужчина, его взмах рукой и смиренно брошенное мне:
– Валяй.
Едва слышно облегченно выдохнув, я попыталась описать ему происходящее взглядом постороннего человека – меня.
– Если вы объявите войну, больше половины невинного населения погибнет. Соседние государства, никоим образом ко всему этому не причастные, мирное население, тысячи детей и ваши люди. Вот это, – указала я пальцем на стопки со сведениями об убитых, – не будет даже одной десятой процента всех смертей, что случатся по вашей вине.
–По моей? – Переспросил он, нехорошо прищурившись.
Внутри что-то испуганно ёкнуло и захотело убежать, но:
– По вашей, – подтвердила я кивком головы, – если вы сейчас поторопитесь, поддадитесь эмоциям и объявите войну.
Мужчина тяжело вздохнул и закрыл глаза рукой. Ему сейчас было очень непросто. Чувство справедливости и ненависти к вампирам вопило о том, чтобы прямо сейчас собрать войска и пойти уничтожать врагов. А благоразумие, за которое пыталась говорить я, шептало о многочисленных потерях, последующих его военным действиям.
– И что ты предлагаешь? – Не открывая глаз и не меняя позы, устало спросил он.
Победная улыбка скользнула по моим губам и тут же исчезла, побоявшаяся быть замеченной драконом.
– Переговоры, – сказала я то единственное, что могло сейчас помочь.
Мужчина рывком оторвал свою руку от лица и с негодованием воззрился на меня, без слов передавая всё, что он обо мне сейчас думал.
– У них тоже есть дети, – пожала я плечами.
И это сработало. Киан с шумом выдохнул через нос, сцепил зубы так, что на щеках заплясали желваки, и сжал руки в побелевшие кулаки.
– Нам не о чем говорить, – отчеканил он.
– Кланы вампиров могли подставить, – озвучила я его собственные мысли, – вы и сами думаете об этом, иначе не согласились бы на переговоры.
– Я и не согласился, – мрачно напомнил он.
Я лишь улыбнулась ему. Снисходительно. Потому что он согласился, пусть и не признался, но я отчётливо это видела.
Мужчина очень тяжело вздохнул и раздраженно практически потребовал:
– Напомни, почему я позвал тебя?
Потому что ты идиот неразумный.
– Потому что вы умён и сообразителен, – ласково улыбнулась я ему.
Не повёлся. Прищурился, внимательно глядя на меня, и хотел было что-то сказать, но передумал.
– Хорошо, – ещё один его вздох, в этот раз раздражённый, едва сдерживающий вновь вспыхнувший гнев, – мы устраиваем переговоры. Дальше что? Что, если нападения всё же их рук дело?
Это был очень хороший вопрос, о котором я подумала в одну из первых очередей. И теперь, стерев с лица улыбку, серьёзно ответила:
– Если нападали вампиры, если у нас будут неоспоримые доказательства их вины, если будет двухсотпроцентная уверенность
