и своих соседей. Канадец изложил то, что успел понять об этой стране, городе, людях. Это безопасность и высокая военная культура. Лена сделала вывод, что я весело провожу время. Она все время делает такой вывод. В лагере она действительно считала, что мне есть дело до моей киевской группы и кого-то еще. В Минске предположила, что я могу ее обществу предпочесть клуб, да еще и в последнюю ночь перед отъездом! В Судаке вся честная компания постояльцев у бабы Нади стала нам семьей. Мне же они помогали коротать часы и дни ожидания Лены. А теперь Лена убеждена, что я весело провожу время со своими старыми друзьями из Киева и новыми из хостела, в то время как я сижу и жду ее. Уму непостижимо!
Вчера Оля рассказывала, как ей здесь живется, делилась впечатлениями. И если для канадца Минск – это безопасность и высокая военная культура, то для Ольги – это долго искать магазин, а найдя, ждать продавца, который по возвращении вместо извинений еще и нагрубит, и всегда очень мелкая морковка. Вот такие осознания порой приходят к людям в другой стране, вдали от дома. Мне же о Минске известно главное – в этом городе живет Лена. Остальное неважно.
Где она сейчас, что делает? Она дома. Какое у нее настроение? Кто с ней рядом? Как она живет? В каком районе? Что видит из окна? Вчера она долго говорила со мной. Где в это время был он?
Если бы Лена жила одна, без него! Тогда можно было бы к ней прийти. Ей не пришлось бы тратить время на дорогу. Мне нужно ее увидеть. Столько раз она приходила ко мне во снах. И вот я здесь. И она где-то здесь. И это не сон.
Казалось, что Лена не изменилась, но это иллюзия. Семейная жизнь и рождение детей меняет всех. В Судаке она была уже другая. Но для меня это ничего не меняет. Люблю ее, как и прежде. Это с ним она изменилась, но не со мной. Когда мы останемся с ней наедине, она станет прежней, той Леной, которую знаю, которая вложила в мою руку записку. Она вспомнит об этом и прижмет меня к себе. Потому что та Лена так и сделала бы.
Детство и то лето напомнили о себе. К горлу подкатил ком. Только теперь для грусти повода нет. Она здесь. Быть может, на соседней улице или в соседнем районе. Я увижу ее! Сегодня! Если бы существовала возможность повернуть время вспять, отмотать пленку и снова оказаться в ее отряде, лежать на кровати не в хостеле, а в комнате пятого отряда и с замиранием сердца ждать, кода она войдет. Прислушиваться и реагировать на каждый звук, каждый шорох. И наконец, ее шаги, дверь открывается, она вошла. Стоит мне обернуться, как… но на пороге нашей комнаты в хостеле вместо Лены возник канадец. Он сделал чай и принес его мне. Любезно с его стороны. Взамен придется слушать его болтовню. Не вникая и слушая вполуха, меня переполняют воспоминания о былом и эмоции. Выходит, что море слез в день отъезда Лены из лагеря пролилось не просто так. Чувство не изменилось, но поменялись правила игры. Это правила, по которым она теперь живет. И если раньше опекать и любить меня входило в ее
