Однако вчера я внезапно совершил неожиданный ход и продался в рабство. Рабство литературное, которое вдобавок, как сейчас оказалось, будет начинаться, едва из-за горизонта выглянет розовоперстая Эос!
– Но сегодня и впрямь… э-э-э… выходной! Поэтому я вас не тороплю! Не тороплю! Вы в гольф не играете?
– Нет, не играю, – ответил я вежливо, хотя он вчера справлялся о том же самом как минимум трижды.
Видимо, Николай Николаич никак не мог смириться с тем, что кто-то может быть не жаворонком, к тому же равнодушным к элитной забаве. Или гольф – это спорт? Черт возьми, кажется, я что-то упустил в жизни… и почему мой Макс до сих пор не играет в гольф?! Это просто неприлично! Макс, неизменный герой моих более чем тридцати книг, занимался чем угодно: серфингом, сплавом по бурным рекам, горными лыжами, большим теннисом – никаким не пинг-понгом, боже упаси! – но отчего-то не играл в гольф! Супермены не могут не играть в гольф! И если я до сих пор не имею никакого понятия о сей забаве богатых и знаменитых, не это ли случай все исправить?
– …но хотел бы научиться! – добавляю я, и он тут же расцветает:
– Буду рад стать вашим первым наставником! Может быть, начнем сегодня… ну, хотя бы после обеда?
– Почему бы и нет? – покладисто соглашаюсь я. – Там же можно заодно и посмотреть… подписать?
– Нет, не нужно, – осторожно останавливает меня мой новый владелец, работодатель и барин, уже приготовивший по мою душу купчую крепость. – Разрешите дать вам совет, Лев Вадимович: никогда не путайте отдых и работу и не подписывайте ничего наспех!
Сказать ему, что ли, что я и в редакции ничего не читаю, а подмахиваю с ходу, едва успев плюхнуться напротив своего драгоценного редактора? Мне тычут пальцем, и я тут же ставлю свой залихватский автограф, потому что попросту не способен переварить все эти параграфы, пункты и подпункты, форс-мажоры и штрафные санкции. Обязательства сторон и смертную казнь в случае завала сроков? Две недели – лишение чести и достоинства. Месяц – порка розгами. Три – удушение в темном углу. Полгода – прилюдное четвертование с принудительной явкой остальных членов писательской гильдии и одновременная конфискация всего имущества, включая кактус.
Неизвестно, с какой стати, но Ник Ник явно мне благоволит, желая быть и патроном, и наставником, и добрым дядюшкой в одном лице. Интересно зачем? И не кроется ли тут что-то… что действительно стоит изучить заранее и ни в коем случае не соглашаться? Или же в нем до сих пор бродит старое чувство вины? Во-первых, это он нанес мне травму средней тяжести, а во-вторых, я не взял тогда в качестве отступного с него почти ничего… ничего, кроме информации, которую он сам считал гроша ломаного не стоящей, но которая помогла разгадать тайну! Однако Ник Ник остался в неведении… или же он все-таки все узнал? И не потому ли я прискакал сюда по первому его зову? Явился, оттого что снова подсознательно жажду пережить нечто подобное прошлогоднему приключению? Типун тебе на язык, Стасов! Только
