Чтобы до прихода сменщика ни один пророк не смог покинуть планету и таким образом не смог оставить людей без присмотра. Дождался сменщика, обрисовал текущую ситуацию, заострил внимание на проблемах, расписался в «Журнале приёма-передачи смен» – и только тогда свободен. Но пока что эта Моя теория находится в разработке – время её реализации ещё не настало.
– «Журналом приёма-передачи смен» для пророков будет книга, похожая на Библию?
– Почему будет? Она уже есть.
– Молодец, Господи, хорошо придумал.
Только Ты, по-моему, нарисовал совсем уж мрачную картину современного мира. Все эти «хищнические инстинкты», «голодные стаи», «безжалостные вожаки» наводят на меня ужас. Прямо мурашки по коже, честное слово. Может, давай обойдёмся без подобных аналогий? Может, наш мир на самом деле не так уж плох?
– Что-что ты сказала? Наш мир не так уж плох? А кто взывал ко Мне со слезами отчаянья: «Господи, забери меня отсюда! Сил моих больше нет здесь находиться! Эта планета не для меня. Она даже ужаснее, чем самый ужасный ужас. Она страшнее, чем самый страшный страх. Она безжалостней, чем самая безжалостная безжалостность. Я не хочу, я не буду, я не согласна! Давай, Господи, начнём заново и в другом месте: на других звёздных системах, в других галактиках и в других мирах». Подтверждаешь ли ты подлинность своих слов?
– Подтверждаю.
– А вот теперь ответь Мне: в каких мирах тебе следовало родиться? На каких планетах? Ты думаешь, там тебе было бы лучше? Ты хочешь сказать, что рай там, где тебя нет? Рай – это состояние, а не место, напоминаю тебе. И, между прочим, эта планета – ещё не самый худший вариант. Который, заметь, поболе других нуждается в спасении.
– Да знаю я, что не худший. В принципе, Земля – довольно-таки приличное место. Временами она мне даже стала нравиться.
– Передумала улетать?
– Передумала.
– И что же повлияло на твоё решение?
– Скажем так, у меня появились здесь неотложные дела.
– Знаю Я эти дела. Они называются: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь».
– Ну, допустим. Только ведь Ты лукавишь, Господи, говоря о нечаянности любви. Какая нечаянность, когда Ты специально мне её подсунул – и наверняка для того, чтобы избавиться от моих бесконечных стенаний о беспросветности бытия!
– Не «подсунул», а подарил. Теперь радуйся жизни, улыбайся, пой, летай, будь счастлива и живи полноценно. Ведь до Моего тебе дара ты ходила, словно в летаргическом сне – какая-то сомнамбула, ей-богу, лунатик, спящая красавица! Мир мог делать всё, что угодно, но ты в него не вникала. Ты его просто не замечала. Всё вокруг для тебя было неинтересно, ненужно и бессмысленно. «Я – не я, и хата не моя». А теперь, гляди-ка, прямо до того миром заинтересовалась, что даже меч не успела наточить, а уже пошла воевать! Вот что бывает, когда люди сбрасывают оковы летаргического сна, когда освобождается
