учитель на нерадивого ученика:
– Кот, запомни, невнимательный инсайдер долго не живет. Что на этой лестнице не так?
Виктор еще раз, уже пристально, осмотрел ступени. Обычные ступени из серого камня, местами поколотые.
– Не знаю. Вроде…
– Яркий солнечный свет. Ты видел сегодня на улице такое яркое солнце?
– Нет.
– И я не видел. Даже если и предположить, что оно появилось из-за туч, то тогда почему его нет на этаже ниже?
Куликов пристыженно насупился, перешагнул обманку и посмотрел на этаж ниже. Серо, уныло, пасмурно. Как и должно быть, все верно.
– Это может быть опасно? – уточнил он у Торпеды.
Торпеда поднял руку, постучал пальцем по «кирпичу»:
– Он говорит, что опасно.
– Но вы же тут уже проходили, верно?
– Местность постоянно меняется, – подал голос Борхес. – Я уж и не уверен, что «глаз» все еще на месте. Но ты на всякий случай держись рядом, прикроем.
Виктор кивнул, отошел к стенке, чтобы не мешать.
Торпеда поводил «кирпичом» из стороны в сторону, сделал шаг к запертой деревянной двери. Прислушался. Сделал еще один шаг. К нему подошел Борхес, что-то сказал, указывая на обманку.
– Пойдем здесь, – угрюмо сказал Торпеда, указывая на квартиру с деревянной дверью. Судя по недовольной роже здоровяка, было понятно, что выбор ему не нравится. Борхес лишь пожал плечами, выуживая из рюкзака фомку. И без лишних разговоров всадил ломик между косяком и дверью, надавил, налег всем телом.
Дверь хрустнула, полетели щепки, посыпалась мелкими чешуйками краска. Торпеда, перехватив пистолет двумя руками, напряженно ждал. Взмахом руки подозвал Виктора.
Какой-то нарастающий шорох тревожил слух Куликова. Какое-то шуршание, тихое-тихое.
Борхес крякнул, толкнул, дернул. Хрустнул косяк, и дверь распахнулась, жалобно скрипнув на ржавых петлях. Инсайдер поспешно отступил за спины товарищей, убирая ломик.
За дверью оказалась полутемная прихожая с прогнившим стеллажом для обуви и рваным половичком. Возле заросшего паутиной плинтуса одиноко валялся домашний тапок с заскорузлым помпоном.
Торпеда сделал маленький шажок вперед, поводя стволом пистолета. Бряцнул автомат Борхеса.
Куликов недоуменно посмотрел на них. Шуршание нарастало, оно стало довольно громким. Неужели не слышат? Звук, словно кто-то растирает в ладонях сухие листья.
Торпеда первым шагнул в квартиру. Осторожно, готовый тут же кинуться назад, перенес через порог и вторую ногу. Борхес присел у косяка, держа на прицеле дальний угол прихожей.
Шорох нарастал, Виктора это не на шутку тревожило. Он не хотел выглядеть глупо в глазах более опытных товарищей, которые, судя по всему, никак не реагировали на приближающийся звук, но отчего же так неспокойно?
Обманка забулькала, задышала чаще, хлюпая носом. Куликов повернул к ней голову и встретился взглядом с выпученными
