style="font-size:15px;"> – М-м-м…
– Я кому сказала?! – повысила она голос.
– Угу…
– Мальчишка!
Прасковья Федоровна решительно схватилась за пульт. Сид понял, что сейчас источник его жизненной энергии угаснет, и повернул голову:
– Ну чего тебе?
– Ты мне изменяешь.
– Еще чего!
– Нет, ты врешь! Я уверена: ты мне изменяешь!
– Была охота, – буркнул Сид и покосился на экран. С минуты на минуту тот узкоглазый замочит лысого бугая. Вот же принесла нелегкая!
– Где ты был вчера?
– В городе, я же сказал.
– Я для чего купила тебе новую машину?
– Чтобы я на ней ездил. – Надо сосредоточиться и отвечать на заданные вопросы правильно и конкретно. Черт с ним, с лысым. Своя шкура дороже.
– Но ты ездишь по девкам!
– Доказательства?
– Я их найду!
– Вот когда найдешь, тогда и…
– Кира! – отчаянно закричала жена. – Кира!
Унылое существо неопределенного возраста, одетое в темный балахон, появилось в дверях гостиной. Лучшая подруга безмолвно застыла на пороге. На ее лице была написана обреченность: надо жить, и в этот день тоже.
– Кира, ты обитаешь в этом доме. Со стороны виднее. Скажи: Сид мне изменяет?
– Я… не знаю. – И поймав выразительный взгляд молодого мужа, Кира тихо добавила: – Должно быть, нет.
– Вы сговорились! Я поняла: вы заодно!
– Паша, успокойся, – без всякой надежды попросила Кира.
– Вы живете на мои деньги, я вас кормлю, одеваю, и вы же надо мной издеваетесь! О, как я несчастна!
– Ну разумеется, – хором сказали Кира и Сид.
И быть бы настоящей грозе с битьем посуды и попыткой убежать из дома, чтобы подобно Анне Карениной броситься под поезд на маленькой железнодорожной станции, до которой было не меньше пяти километров лесом, и нестись бы модной писательнице по елкам, но вдруг зазвонил телефон. Прасковья Федоровна проворно схватила трубку. Она ждала вестей из издательства.
– Да!
– Паша? То есть Злата?
– Кто это? Але?
– Сосед.
– А! Данечка… – протянула писательница несколько разочарованно. – Как дела?
– Хотел до вас дойти, но подумал: а вдруг вы заняты? – Под «заняты» подразумевался скандал, свидетелем которого Даниил Грушин быть не хотел. И, упаси боже, участником!
– Нет, что ты! – поспешно сказала Прасковья Федоровна. – Заходи когда угодно!
– Я насчет планов на завтра. На вечер. Вы будете дома?
– Ну… – Принимать гостей ей не хотелось. Хлопотно. Да и накладно. Писательница была скуповата. Для всех, кроме Сида.
– Я хотел пригласить вас на вечеринку. Будет кое-что интересное.
