требовать денег или убивать, но лучше бы уж так, потому что слушать речи психопата было гораздо хуже. Психопата, который как будто действительно что-то знает и специально говорит то, что заденет Дану, – Отпустите меня. Я не пойду в полицию.
– Конечно, не пойдешь.
– Дайте мне уйти. Я вернусь домой и… там останусь. Только отпустите. Пожалуйста.
Слеза скатилась по её щеке, и Дана смахнула её, черную от туши, пальцем, заметив, что преступник больше не держит её руки. Он отступил. Поправил маску. Огляделся.
– Иди. И никому не слова. Помни: я хочу помочь.
Дана оторвалась от стены, сделала несколько шагов в сторону и, поняв, что её не будут преследовать, рванула из переулка навстречу свету, людям, безопасности.
– На твоем месте я бы снял кольцо, – донеслось ей вслед.
Всё. Это слишком.
Вывалившись на свет, Дана ухватилась за кирпичную стену и, прикрыв рот рукой, зарыдала.
2. «Синий Крокодил»
Элен.
– Сделай потише, сильвупле, – Кейт, не глядя, протянула руку, и Элен вложила в раскрытую ладонь отвертку.
– Тебе не нравится? – девушка щёлкнула кнопкой, переключив на другую дорожку. Мужской голос сменил женский, драматично распевающий… ну… о любви, наверное. Элен не знала итальянского.
Кейт вздохнула:
– Нравится, конечно. Но…
– Никто нас не услышит, саншайн. Смотри сама, – Элен на секунду выключила музыку, позволив подруге насладиться железным громыханием вагонов вдали и журчанием канализации внизу. – Никому нет дела до того, что мы слушаем.
– Ошибаешься.
Кейт заменила испорченное Солнце на новое, и они пошли к выходу из тоннеля, подсвечивая дорогу фонарями в мобильниках. На этой станции давно не ходили поезда, поэтому девушки могли не бояться быть обнаруженными, однако они все равно оставались начеку, готовясь дать дёру при малейшей угрозе. Их шаги сливались с шуршащей песней Московского метро, этим городом из железных коробок, развернувшимся под городом зомбированных млекопитающих. Здесь редко можно было встретить кого-то, чья жизнь наверху хоть сколько-нибудь интересна. По сути, здесь вообще мало кого можно встретить, изредка – крысу, и поэтому Элен крайне удивилась, заметив силуэты у стены.
– Бомжи? – удивлённо прошептала Кейт. Элен жестом показала ей вжаться в стену, и сама сделала так же. Только этого им не хватало.
Люди громко переговаривались, будто вовсе не боясь, что их найдут на закрытой станции. Кто-то сидел на платформе, свесив ноги, кто-то разложил на рельсах карту, и многие столпились возле нее, разглядывая разноцветные пересекающиеся линии. Кто-то ел. Кто-то просто спал. И все они вели себя так, будто должны быть здесь, будто нет ничего особенного в большой компании, собравшейся на заброшенной линии метро.
С настоящими бумажными книгами, стопками разложенными по платформе.
– Наши? – тихо спросила
