зависит? А что от вас зависит? Куски мяса! С каких это пор не деньги правят миром, а чиновники?
Клоны бесстрастны. Одна из них толкает кресло по наклонному пандусу, в то время как старик сыплет бранью. Он повторяется. Ему не хватает фантазии. Много-много лет назад Маркус знал такие выражения, что заставили бы покраснеть и киберсобаку. Теперь его ругань – всего лишь лепет рассерженного ребенка, не умеющего толком оскорбить. Существо видит, как старик начинает плакать от собственного бессилия. Слез нет, потому что глаз как таковых не существует. Все лишнее давно удалено. Этот стариковский плач похож на покашливание и сопение во сне – непосвященный не смог бы понять, что происходит.
Кресло съезжает с крыльца и останавливается. В руке у одной из клонов появляется инжектор с дозой транквилизатора. Хозяин чересчур возбужден, а это для него вредно. Под аккомпанемент вороньего карканья Адассису впрыскивают препарат. Спустя десять секунд на губах старика вновь возникает улыбка, его депрессия улетучивается. Даже воронья стая, кружащая над деревьями, не кажется такой жуткой и тревожащей, как раньше.
Тэна подключается к отцовским глазам, о чем не знает даже его компьютер, и видит, как перед ней покачивается парковая дорожка, выложенная мраморными плитами. Кое-где валяются плохо убранные прошлогодние листья. Взгляд натыкается на дохлую ворону. Она лежит у края дорожки, подняв лапы кверху и воткнув в небо клюв. Старик никак не реагирует на птичий труп.
Тэна оставляет зрение отца и подключается к его компьютеру. Адассис воспринимает ее голос.
– Ты слышишь меня?
– Слышу, – отвечает он. – Ты уже обо мне не вспоминаешь?
– Почему же? Я постоянно рядом. Ближе, чем ты привык думать.
– Я знаю, что ты подглядываешь.
– Ну и что? – Молчание. – Я хотела тебя спросить: что бы ты сделал, чтобы не быть в своем теле? Чтобы начать новую жизнь…
– Я не понимаю. – Адассис склоняет голову.
– Ты умираешь. Медленно, но верно. Ты бы хотел продлить себе жизнь? Измениться?
– Я и так это делаю. – Слова еле различимы, но Тэна все слышит через локальную сеть.
– Нет. Ты продлеваешь агонию, а внутри тебя все равно происходит распад. Я говорю о качественно ином существовании, отец. О другом теле, о другой жизни.
Девушка-клон, толкающая коляску, поворачивает привычным маршрутом налево, к пруду в центре парка.
– Я бы пошел на все. Это же ясно, и твой вопрос не имеет смысла, – говорит Адассис.
– Но готов ли ты психологически?
– К черту психологию. Дайте мне иное тело, здоровое, молодое, и я покажу вам, как надо жить, – не сомневайтесь!
Существо молчит. Воронья стая наконец затихла.
– Я смотрела твои файлы из прошлого. Ты был самонадеян. Ты и вправду думал, что знаешь о жизни все?
– Мне сто пятьдесят лет!
– Дело не в возрасте, – сказала Тэна. – Дело в умении употребить
