Горе от ума. Александр Грибоедов

      Идите; целый день еще потерпим скуку.

      Бог с вами-с; прочь возьмите руку.

      Что за оказия[3]! Молчалин, ты, брат?

      Я-с.

      Зачем же здесь? и в этот час?

      И Софья!.. Здравствуй, Софья, что ты

      Так рано поднялась! а? для какой заботы?

      И как вас Бог не в пору вместе свел?

      Он только что теперь вошел.

      Сейчас с прогулки.

      Друг. Нельзя ли для прогулок

      Подальше выбрать закоулок?

      А ты, сударыня, чуть из постели прыг,

      С мужчиной! с молодым! – Занятье для девицы!

      Всю ночь читает небылицы,

      И вот плоды от этих книг!

      А всё Кузнецкий мост[4], и вечные французы,

      Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:

      Губители карманов и сердец!

      Когда избавит нас Творец

      От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!

      И книжных и бисквитных лавок!..

      Позвольте, батюшка, кружится голова;

      Я от испуги[5] дух перевожу едва;

      Изволили вбежать вы так проворно,

      Смешалась я…

      Благодарю покорно,

      Я скоро к ним вбежал!

      Я помешал! я испужал!

      Я, Софья Павловна, расстроен сам, день целый

      Нет отдыха, мечусь как словно угорелый.

      По должности, по службе хлопотня,

      Тот пристает, другой, всем дело до меня!

      Но ждал ли новых я хлопот? чтоб был обманут…

      Кем, батюшка?

      Вот попрекать мне станут,

      Что без толку всегда журю.

      Не плачь, я дело говорю:

      Уж об твоем ли не радели

      Об воспитаньи! с колыбели!

      Мать умерла: умел я принанять

      В мадам Розье вторую мать.

      Старушку-золото в надзор к тебе приставил:

      Умна была, нрав тихий, редких правил.

      Одно не к чести служит ей:

      За лишних в год пятьсот рублей

      Сманить себя другими допустила.

      Да не в мадаме сила.

      Не надобно другого образца,

      Когда в глазах пример отца.

      Смотри ты на меня: не хвастаю сложеньем,

      Однако бодр и свеж, и дожил до седин,

      Свободен, вдов, себе я господин…

      Монашеским известен поведеньем!..

      Осмелюсь я, судáрь…

      Молчать!

      Ужасный век! Не знаешь, что начать!

      Все умудрились не по лéтам.

      А пуще дочери, да сами добряки.

      Дались нам эти языки!

      Берем же побродяг[6], и в дом и по билетам[7],

      Чтоб наших дочерей всему учить,

Скачать книгу