в доме и поместьях Звездова. – Да отнести назад картины этому шельме-итальянцу, вот что всегда ко мне ходит, сказать ему, что он плут, вор; <…> Да отправить старосту из жениной деревни, наказать ему крепко-накрепко, чтоб Фомка-плотник не отлынивал от оброку и внес бы 25 рублей, непременно, слышишь ль: 25 рублей до копейки. Какое мне дело, что у него сын в рекруты отдан, – то рекрут для царя, а оброк для господина; так чтоб 25 рублей были наготове… Хоть роди, да подай». В торопливом, бестолковом, комическом монологе – и вдруг такая правдивая трагическая нота. Легкомысленная вещь водевиль. Да разве так уж все весело и легкомысленно?
Грибоедов прожил в Петербурге недолго. Веселая и несколько беспорядочная жизнь свела его с молодыми повесами. Осенью 1817 года его имя оказалось замешано в громкую и скандальную историю «дуэли четверых». Формально дуэли были запрещены, на самом деле оставались довольно распространенным явлением. На этой дуэли Грибоедов был секундантом своего приятеля графа А. П. Завадовского, которого вызвал поручик кавалергардского полка В. В. Шереметев. Секундантом Шереметева был известный дуэлянт, с детства знакомый Грибоедову, будущий декабрист А. И. Якубович. При обсуждении условий вспыхнула ссора между секундантами, и положено было им также стреляться – после окончания основной дуэли. Так дуэль стала двойной. Якубович был в восторге – рисковать своей жизнью входило в неписаный кодекс чести молодого дворянина. Однако на дуэли, которая состоялась 12 ноября 1817 года, Шереметев был убит. Происшествие, казавшееся вначале легкой шалостью, обернулось трагедией. В этой трагедии Грибоедов обвинял и себя. На него нашла ужасная тоска, его преследовал образ умирающего юноши, ему трудно было оставаться в Петербурге.
На следствии о дуэли Грибоедов, как и было условлено, показал, что результат поединка ему неизвестен. Завадовскому посоветовали покинуть Петербург – прямых улик против него не было. Только Якубович не отрицал своего участия, за что был переведен из гвардейских уланов в армейский полк на Кавказ. Через год сюда же был переведен Грибоедов. 23 октября 1818 года по настоянию Якубовича здесь, в окрестностях Тифлиса, состоялась дуэль секундантов. Грибоедов промахнулся. Якубович прострелил Грибоедову руку, чем на какое-то время лишил его возможности играть на фортепиано.
О «дуэли четверых» ходили разные слухи. Шереметева жалели, Якубович выглядел героем. В конце концов единственным виновником происшествия стали считать Грибоедова. «Я был предубежден против Александра Сергеевича, – признавался декабрист-писатель А. А. Бестужев-Марлинский. – Рассказы об известной дуэли, в которой он был секундантом, мне переданы были его противниками в черном виде». А гордый Грибоедов молчал, считая ниже своего достоинства опровергать порочащие его слухи. Но свои переживания он не забудет, их выскажет Чацкий в «Горе от ума»:
Что это? слышал ли моими я ушами!
Не смех, а явно злость. Какими чудесами?
Через
