для Кафки противоречие между «возвышенным» и «низменным», между эросом и сексом, в их романе все же было преодолено. Но, как хорошо видно из этих писем, того, что Фелиция не смогла, да и не захотела, стать его музой, не способна была оценить силу и масштаб его писательского дарования, Кафка ей так никогда и не простил.
Впрочем, «хэппи-энд» в привычном, всеми тогда подразумеваемом смысле традиционного буржуазного брака, думаю, вряд ли вообще был в его случае возможен: письма к Фелиции, среди прочего, дают ясно почувствовать, насколько страшило Кафку такое, освященное тяжеловесной мебелью и незыблемым укладом, супружество. За неполных семь лет, которые Кафка после этого прожил, судьба не раз сводила его с другими женщинами – Миленой Есенской (она, впрочем, формально была замужем), Юлией Вохрыцек, Дорой Диамант. С Дорой он даже полгода прожил вместе, – кстати, не в Праге, а в Берлине, городе Фелиции, где ему всегда грезились возможности иного, более свободного, чем в Праге, существования. Но ни с одной из возлюбленных он не рискнул связать себя брачными узами.
Письма Кафки Фелиции Бауэр – это, конечно, поразительный документ, раскрывающий – скажу сильнее: оголяющий – внутреннюю жизнь писателя беспощадней, полнее, исповедальнее, чем даже его дневники. Письма эти еще и сейчас, десятилетия после публикации, вызывают возбужденные споры и кривотолки. Лейтмотива у полемики два: допустимо ли вообще публиковать столь интимные биографические свидетельства и как к ним относиться. Одним из наиболее развернутых и проникновенных суждений на эту тему стала книга будущего нобелевского лауреата Элиаса Канетти «Другой процесс. Франц Кафка в письмах к Фелиции», опубликованная в 1967-м и много позже в русском переводе. Есть, правда, у этой книги, на мой взгляд, один существенный недостаток: вдумчивый и более чем сочувственный в своем отношении к Кафке, Канетти образ и роль Фелиции трактует, пожалуй, со слегка ироничным пренебрежением.
Вряд ли это справедливо, особенно с учетом того, что возможности выслушать другую сторону у нас нет и уже не будет: примерно через год после окончательного разрыва Кафка, как уже было сказано, письма своей возлюбленной сжег. О ее реакциях и переживаниях мы можем теперь только догадываться по немногим цитатам из ее писем и косвенным свидетельствам все того же Кафки. Между тем в фигуре Фелиции, какой она предстает даже в столь неверном, зыбком, отраженном свете, угадывается натура не только сильная и жизнерадостная, но и во многих отношениях незаурядная: она воплощала не традиционный стереотип барышни на выданье, терпеливо ждущей замужества, а образ новой, современной молодой женщины, самостоятельно зарабатывающей на жизнь, даже поддерживавшей своими заработками не слишком благополучную семью. И в отношениях с Кафкой она проявила и самоотверженность, и недюжинную смелость, переступив в конечном счете через все условности своего времени и окружения, не убоявшись сомнительной репутации «соблазненной и покинутой» «девушки
