тоже нет, мебели вообще в помине нет. В сортире унитаза даже нет, я и туда на всякий случай заглянула. Ну и замогильно стонущей покойницы, понятно, тоже нет.
Классно первый вызов отработала. Реанимировать мне некого, констатировать, опять же, тоже некого. Труп от осмотра злостно уклонился.
Рассосалась у меня старушка под вопросом. А вопрос оставила.
А тут еще и дюжие менты на меня нехорошо уставились…
Кромешный детектив, короче говоря. Дело об утраченной покойнице. Перри Мейсон отдыхает, Шерлок Холмс уныло курит в сторонке. И явно не табак, потому как по-другому этот глюк всё равно никак не объясняется.
А сержанты на меня и впрямь неласково уставились:
– Ну-с, и где же тело? – говорят.
Нашли чего спросить: будто бы они со мной квартиру не обшарили!
– Так черт же его знает, – отвечаю.
А у ментов в глазах уже такое что-то, протокольное:
– Черт не свидетель, к делу не пришьешь. Колись, где труп?!
Колюсь:
– Не знаю, – говорю. – Украли, может быть?
Подозрение в задумчивых глазах ментов крепчало как мороз.
– А звуки, – говорят, – которые вы якобы здесь слышали? Какие звуки, а?
Я рада бы соврать, да вроде нечего:
– Послышалось, наверное, – я честно говорю. – Заупокойные такие звуки мне помстились, замогильные…
Сержанты странно так переглянулись.
– Какие? – осторожно уточняют у меня. – Какие? Замогильные?!
Всё, чую, если не в ментовку, то в дурдом сегодня точно попаду.
– Ну да, какие-то такие, – говорю, – вот примерно как сейчас на лестнице. Не слышите?
Мы в квартире содержательно общались.
А на лестнице и впрямь какой-то шум. Уж теперь-то явно не одной мне что-то мнится-слышится. Будто там сначала что-то заунывно заскрипело, кто-то гулко ойкнул, охнул там и глухо захрипел. Замогильно захрипел опять-таки, клянусь, так что мы уже втроем переглянулись.
А дальше слышим мы на лестнице шаги. Словно кто-то или что-то к нам сюда, в квартиру, поднимается. И ведь нечто же и впрямь там поднимается. Мерной поступью, неотвратимо, тяжело, грозными нездешними шагами. В черном-черном доме, по черной-черной лестнице, к черной-черной комнате…
Натужный зрак ментов совсем остекленел.
А шаги судьбы всё приближаются…
Сержанты из оцепенения вышли – и к двери. А там во весь проем – явление народу. В полутьме не сразу разберешь, в квартире ж света нет, но – вроде бы мужик. Большой. Совсем. В двери не помещается. Уж на что мои сержанты оба-два шкафообразные, так детинушка размером с них двоих. Амбал такой, статуй монументальный, мечта Зураба Церетели, мля.
На плече у мужика какой-то странный тюк, в руке не разбери-пойми, но вроде ломик. Статуй оживший с ломиком в руке. С топором, конечно, было б краше, но против правды жизни
