в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРОЛОГ
Вросший в землю, с оскальпированной крышей и обвалившейся штукатуркой стен, чёрной тенью в ясный день нависает сегодня некогда прекрасный дворец над Яузой.
С его появлением Московский Кремль на десятилетия утратил значение официальной резиденции русских правителей. Ровно триста лет исполнилось ему на рубеже нынешних тысячелетий.
И как бы ни называли его в разные времена: Палаты Петра, Лефортовский дворец, Меншиковский дворец, в истории это некогда величественное здание на Яузе остался символом России, поднятой на дыбы…
«Князь-папа всешутейшего и всепьянейшего собора» Никита Моисеевич Зотов освятил новостройку в честь языческого бога Вакха, прыгая с кадилом, распространявшим табачный дым. Трое суток гостей поили и не выпускали из дворца.
Долгими зимними ночами в Большой столовой палате дворца под покровом строжайшей тайны проходили первые собрания «Нептунова общества», по легенде созданного Петром Первым в Лондоне во время «Великого посольства» при участии магистра «Приората Сиона» Исаака Ньютона.
В дворцовых стенах молодой царь Пётр, в изрядном подпитии на первых русских ассамблеях, стриг боярские бороды и длинные рукава традиционных кафтанов.
Здесь умер первый хозяин дворца, неуёмный кутила и царский фаворит Франц Лефорт, а другой сподвижник и собутыльник царя – Светлейший князь «Алексашка» Меншиков прятал в местных подвалах сундуки с наворованными сокровищами.
Вслед за своей сестрой, великой княжной Натальей Алексеевной, надорвав в беспробудных увеселениях и без того слабое здоровье, в той же дворцовой спальне, в назначенный день своего бракосочетания, испустил дух малолетний император Пётр Второй. И пока его тело остывало, в соседних покоях бранились вельможи из Верховного тайного совета, выбирая на русский престол императрицу Анну Иоанновну. Здесь она признала ограничение своей самодержавной власти и здесь же от них отказалась.
Дочь Петра Первого – Елизавета Петровна праздновала в его залах свою коронацию. А Екатерина Великая собственноручно готовила чертежи под дворцовую перестройку в главную московскую императорскую резиденцию. И только ненавидящий свою мать Павел Первый жил в соседнем Слободском дворце, а дворец на Яузе отвёл для проживания дочерей.
Вокруг дворца активно развивались Ново-Немецкая слобода, проживая свою историю, которую писали её высокие обитатели со своими тайнами и былями.
Порой годы здание стояло в запустении после пожаров и чумы. Но всегда возрождалось ещё более величественным благодаря таланту гениальных зодчих своего времени Фонтана, Растрелли, Баженова, Казакова.
Дворец на Яузе стал сосредоточием тайн и загадок Немецкой слободы. И лишь призраки Франца Лефорта и малолетнего императора Петра Второго, бродящие сегодня по ночам в древних дворцовых стенах, помнят о его былом величии и вечном проклятии…
ПРОТОДИАКОН «ВСЕШУТЕЙШЕГО И ВСЕПЬЯНЕЙШЕГО СОБОРА»
Портрет Петра. Худ. Готфрид Кнеллер, 1698 г.
Судьба здания, как судьба человека – бывает счастливой, а бывает, что и не задается с первого дня и нависает над ним бесконечное проклятие. Смерти, пожары и эпидемии преследуют его на всем протяжении существования. Люди, населяющие дом, умирают в нём в самом расцвете сил, и порой десятилетиями строение стоит в полном запустении. Все эти напасти можно отнести и к истории Дворца на Яузе, и к судьбе его знаменитых хозяев и домочадцев.
Началась эта драматическая история с порывистого решения юного Петра Первого стремительно возвести на берегу Яузы удивительные для Москвы того времени дворцовые палаты. Но уже с бурно отпразднованного новоселья вокруг дворца сложилась дурная слава проклятого места. И, конечно, не догадывался тогда юный царь, что в дворцовых стенах всего через несколько десятилетий прервётся род Романовых по мужской линии, во многом из-за его беспутной дёрганой личной жизни абсолютного монарха.
Многие поступки императора Петра Первого, названного «Великим», подчас трудно понять и уж тем более объяснить.
Вот отчего, будучи юным отроком, отошёл он от привычной жизненной колеи русских царей, от обычаев отцов и дедов?
Почему так резко и безжалостно поднял Россию на дыбы?
Случайно ли возникло то особое внимание, которое уделял Пётр иноземной Немецкой слободе? Вряд ли только любовной страстью к немке Анне Монс можно объяснить его постоянное влечение на Кукуй. Предполагать подобное было бы наивно. Привязанность юного царя к этому месту Москвы, и в особенности к людям, населявшим
