а вражеские дивизии первого эшелона 3-й танковой группы, используя захваченные в районе Алитуса и Меркиса мосты, переправились через Неман…»
Ротмистров пишет, что 3-й мех. корпус, где он был начальником штаба, был приведён в боевую готовность лишь 21 июня к ночи. И начался его вывод с мест дислокации в окрестные леса. Однако по свидетельству генерала П.П. Полубоярова, отвечавшего на вопросы генерал-полковника А.П. Покровского, «16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А.В. Куркин)» (ВИЖ № 5, 1989 г. с. 23).
В ПрибОВО было всего 2 мех. корпуса, и оба были приведены, по его словам на официальном расследовании, округом в полную боевую готовность 16–17 июня, т. е. после получения 14–15 июня в Риге Директивы НКО и ГШ от 12 июня. Однако, похоже, Полубояров после войны на том расследовании выдал желаемое за действительное или не хотел подставлять своего бывшего командующего, Ф.И. Кузнецова. Скорее всего 3-й мк приводился в б/г и выводился в районы сосредоточения именно в ночь на 22 июня. А ведь его танковые дивизии находились от границы дай бог километров в 50, а моторизованная – в 100… Расположенные на «зимних квартирах» на расстоянии свыше 50 км друг от друга.
Почему Полубояров явно соврал, отвечая Покровскому? Потому что именно 16 июня и должны были привести в б/г эти мехкорпуса, после получения директивы НКО и ГШ от 12 июня о начале вывода частей 2-го эшелона в районы сосредоточения по плану прикрытия округа – «вывести в лагеря в районы, предусмотренные ПП». По ПП также должны были поднимать в округах по тревоге и мк, приводить их в повышенную б/г и выводить в районы сосредоточения. Это предусматривалось директивами от 11–12 июня, и поэтому Полубояров не стал говорить, что 3-й мк такую команду получил только 21 июня. А теперь ещё раз вспомните, как приводили в б/г мехкорпус Рокоссовского в КОВО.
Хетагуров Г.И. Исполнение долга. М.: Воениздат, 1977 г. (есть в Интернете). Гл. «Новые испытания».
«Весной 1941 года меня опять назначили начальником артиллерии корпуса. На этот раз —21 – го механизированного. <…>
Наш 21-й механизированный корпус формировался в Московском военном округе. На укомплектование его был направлен, можно сказать, отборный личный состав, в основном из 1-й Московской Пролетарской мотострелковой дивизии и Особой кавалерийской бригады, тоже размещавшейся в Москве.
Командовать корпусом назначили бывшего командира Пролетарской дивизии Героя Советского Союза генерал-майора Д. Д. Лелюшенко, удостоенного этого высокого звания за боевые успехи на советско-финском фронте. Штаб корпуса возглавил полковник A. А. Асейчев – один из наиболее подготовленных танкистов того времени. 46-й танковой дивизией стал командовать Герой Советского Союза полковник
B.А. Концов, отлично проявивший себя в боях на Хал-хин-Голе. 42-ю танковую дивизию получил под командование полковник Н.И. Воейков, прошедший большую боевую школу на фронтах гражданской войны.
