другом, дошли до боя подушек и бегали по комнатам, заливаясь новой волной веселья.
****
Мэйсон хотел уехать еще ночью, но ему так было хорошо с ними, троими. Весело и покойно. И он остался. Утром, когда все гости разъезжались, не обмолвившись с Агнией и словом, не выразив благодарность, задержался. Он так поступить не мог. Затерялся от всех, правда этого можно было и не делать, о нем никто не вспомнил. Проводив взглядом автобус, перебросил сумку через плечо и засел невдалеке, в ожидании хоть кого из сестер. Он уже начал понимать, что ко всем относится по – разному, что сердце стучит в разных ритмах от их имен, что душа замирает или холодеет, при каждом видении памяти, разнообразно. Просидел часа три, когда услышал голоса, встал и увидел их. Ах, как же он пожалел, что не уехал. Владка шла с тем же парнем, что и вчера, Мира с ними, но немного позади. А Ния, Ния шла тоже, с молодым парнем, по-видимому, несколько старше его, и достаточно состоятельным. Одни часы на руке, были мощными и такими, что ему и не мечталось купить. Они смеялись, называли светлого мужчину Большим китом, что уже говорило о более близких отношениях. А потом, потом они плавали, долго, далеко и тот, большой Кит, постоянно был рядом с Нией. Ревность так закрыла его глаза, что Мэйсон понесся по берегу, переместившись из камыша в воду, нырнул так глубоко, насколько позволили легкие. Внутри его опять все перевернулось, съежилось, а в голове поднимался шум. А они, девчонки, так его и не заметили. Смеялись и ныряли, вместе с теми двумя, взрослыми мужчинами.
Двадцать лет, ему скоро исполнится двадцать лет! Отец просил обязательно приехать на недельку домой. На целую неделю! Наверное, в данный момент, это будет к лучшему, он разберется в себе, подумает, определится, да и мало ли что может еще произойти за целых семь дней. Пробежал немного вперед, но резко развернулся и понесся назад, решив все же проститься. Дорогу ему перегородил старый пес, не набрасывался, но оскаливался. И Мэйсон понял, не хочет подпускать его к девочкам. Он остановился, склонил голову на бок, уставился в глаза пса. Тот сделал шаг назад, поджал хвост, правда, с пути не сошел. Мэйсон сделал шаг в сторону, и пес сделал тоже самое, оглядываясь на людей. Только, не зовя их на помощь, не привлекая внимания. Мэйсон перевел взгляд к девочкам и опять пожалел. Черный мужчина обнимал двойняшек, а светлый – ухаживал за Нией! Укутал ее полотенцем, растер плечи. Мэйсон сник, сел на песок, опустил голову на колени. Пес поднял хвост и перестал рычать. Смотрел на него грустными глазами, такими мудрыми, мудрыми. Как же Мэйсон был расстроен и разочарован. Но еще больше он был в недоумении, почему тогда вчера, они, втроем, уделяли ему столько внимания? Пес заскулил и придвинулся к нему ближе. Мэйсон бросил последний взгляд в ту сторону, где поселилось его разочарование, и поспешил убраться.
****
Защита Агнии была с последней группой, ровно за два дня до выпускного. Она была готова, но все не могла отойти от книг, волнуясь, что что-то пропустила, не припомнила, позабыла. С головы вылетело все и то, что Мэйсон, со дня ее юбилея, так ни разу не объявился, ей даже не пришло на ум,
