style="font-size:15px;"> – А… а можно попросить?
– Что такое?
– А… а можно мне этого?
– Какого этого?
– Ну… этого этого… у вас же вроде такие вот ошибки реальности…
– …стирают.
– Ну, или в рабство отдают… – говорю торжествующе, уж что-что, а законы я знаю.
– Верно говорите.
– Ну вот. А можно мне…
– Да забирайте…
Ошейник щелкает на бывшем туристе, вывожу пленного, стараюсь не встречаться ни с кем взглядами.
– …вот здесь вот крепостная стена идет… а дальше ворота… пойдем… вот мы через них проходим, дальше домик такой кривой, с одной стороны повыше, с другой пониже, а вот тут арка, а за ней внутренний дворик с фонариком наверху…
Он смотрит, вернее, делает вид, что смотрит – все еще не могу поверить, что он ничего этого не видит.
Нам еще многое предстоит рассказать друг другу, я должен ему в красках расписать все эти города, а он еще расскажет мне, где его дом, которого нет, и его родные, которых нет, и его судьба, которой нет…
Мы еще найдем все это.
Обязательно.
Абажуть
Однажды вечером я пошел выгуливать свою настольную лампу…
…впрочем, большинство моих историй начинаются именно так – однажды я пошел выгуливать свою настольную лампу. Беру её в руку, спускаюсь по лестнице, как всегда. Лампа тускло освещает кусочек улицы, тени от лампы бегут по стенам домов, все чинно, все тихо-мирно, все хорошо.
И тут-то начинается.
– Совсем охренели, с лампами выходить!
Это какая-то дама в страусовом боа.
– Почему не в клетке?
Это какой-то господин с сюртуком, именно, что не в сюртуке, а с сюртуком, тоже, видно, несет выгуливать.
Терпеливо объясняю, что лампу не положено держать в клетке, это же лампа, а не птица какая-нибудь, – господин вспыхивает:
– Я астроном, я лучше знаю!
Какая связь между астрономом и лампами, даже не спрашивайте.
– Берта! Китти! Осторожнее! Сюда! Лампа! Лампа!
Приподнимаю лампу, думаю, что мамочка зовет детей посмотреть на лампу – как бы не так, хватает дочек за руки, тащит прочь в темноту ночи, боится, ну, правильно, лампа же ужас, какая страшная…
– Да она тут сожжет все, куда полиция смотрит!
Это какая-то необъятная тётка в павлиньих перьях. Присматриваюсь, понимаю, что перья у неё не павлиньи, а её собственные, они из неё растут.
– Почему они говорят, что я все сожгу? – спрашивает лампа, – я же электрическая!
– Ну, знаешь… – пытаюсь объяснить, не могу, – просто… есть люди, которые не любят лампы.
– Удивительно, – говорит лампа, – как же можно не любить лампы? Они же светят!
– Ну… может, людям не нравится, когда светят…
Иду дальше, стараюсь свернуть туда, где поменьше людей, где никто
