были предпенсионного возраста и бегать не могли в силу избыточного веса, артрита, вегето-сосудистой дистонии и хондроза, если с таким букетом бегают, значит, дело плохо. Женя расстроилась еще больше. Сейчас маме кучу рецептов выпишут, Тема еще подкашливает, а тут сплошная неопределенность и невезуха.
Новый управляющий опечатал склад готовой продукции, приостановил платежи и отпустил в бессрочный отпуск половину всех работников. Одно слово – кризисный.
Женя обзванивала какие-то фирмы, искала работу, но пока безуспешно.
Нинка, которая всегда так легко раздавала обещания и заверения, сказала, что не может ничего обещать, потому что не знает, выкрутится или нет ее контора.
Настроение у Нинки было упадническое, и Женя поняла, что подруга не врет.
Агнесса Павловна заглянула к Халтурину:
– Евгений Станиславович, к вам Хаустова из отдела кадров. Примите?
«А, кадровичка», – с раздражением вспомнил Халтурин:
– Пусть войдет.
Хаустова вошла и обалдела: все пространство кабинета было завалено папками.
Халтурин терялся среди завалов документации.
– Здрасте.
– Проходите, Евгения Станиславовна, – в серых глазах читалось неудовольствие.
– Мне домой надо.
– В смысле?
– Маме скорую вызвали, – перебирая, как четки, связку ключей, пустилась в объяснения Женя, – она упала на улице, похоже, сотрясение.
– Мама? – переспросил Хаустову Жека. Брови сошлись к переносице. Мама – это самое главное и дорогое, самое ценное, самое-самое. Если мама упала – это беда.
Женька по-своему истолковала взгляд Халтурина: «Ну, конечно, мама есть только у таких, как ты, а мы тут все детдомовские».
– Идите, – властно и коротко бросил Халтурин.
– Скажите, – Женька замялась, переминаясь с ноги на ногу. Халтурин опять уставился на ее ботинки.
– Я слушаю.
– Скажите, а что с зарплатой?
– Аванс будет, – моргнул управляющий, пытаясь скрыть усиливающееся раздражение, – пока насчет зарплаты не могу точно сказать.
– А когда?
– Дня через два буду знать точно.
Хаустова уже направилась к выходу, но какая-то злая сила заставила ее остановиться и потянула за язык:
– Слушайте, – вырвалось у Жени, – зачем вы вообще приехали?
Халтурин уже готов был выставить нахалку за дверь, но сдержался. Ему вдруг стало интересно.
– А что бы было, если б я не приехал? – полюбопытствовал Халтурин.
«Дура, что я несу, теперь точно уволит без пособия», – ужаснулась собственной выходке Женя, но терять уже было нечего:
– Мы бы работали, как работали, – с мстительным удовольствием бросила Хаустова в лицо ненавистному ликвидатору.
Халтурин только приготовился задать вопрос, который
