меня растения, я, головой вниз, словно хозяин сетей[17], распластавшись на корнях кустарника, по ним же начала спуск вниз.
Спускаться вниз головой было страшновато, но это был единственный вариант, что называется, руками пройти разветвленную сеть частей куста. Ориентируясь в их переплетении, обходя острия корней, стволов, веток и шипов, торчащих во все стороны; пройти между… не опираясь на выжженные или слишком хилые, после поджарки неизвестным оружием, части кустарника.
Проползти, держа направление вниз, без смещения в сторону – в дебри лабиринта, который из себя и представляло сплетение стволов, веток и корней этого представителя флоры.
Его разросшиеся корни и правда напоминали сети. И то, что они оголились, помогало мне спускаться вниз, опираясь на их кружево. Плохо было то, что сейчас они были довольно ломкими и скользкими от выступившего на них ядовитого сока, а холм – довольно крутым и высоким. Да и запачканные соком куста стекла маски мешали нормальной видимости. Так что быстрого спуска у меня не получилось. А если бы не перчатки из кожи изерги, замедляющие скольжение по стволам, я бы вообще давно свалилась вниз. Прямиком на пики корней, частоколом торчащие из земли. Соответственно вообще никогда бы не добралась до подножья холма, закончив свой путь куском мяса на вертеле.
Но я добралась.
Добралась. И нырнув в море, смыла с себя ядовитый сок. А потом, достав из кармана дозиметр, замерила уровни радиации и отравляющих веществ: на себе, в воздухе, на земле, в воде.
Как я и предполагала, уровни были завышены. Что неудивительно, благодаря взрыву боеприпасов и лабораторий моего клана.
Но только они, как заметила я про себя. Ничего неизвестного дозиметр не показывал. Обычный состав воздуха. Обычные показатели после аварии. Соответственно, пришлые следов не оставили. Не считая разгрома, конечно.
«Ну, с очисткой всего этого пусть теперь заморачиваются мать природа да соседи», – горько усмехнувшись, цинично заключила я, делая шаг в сторону от холма и все-таки оглядываясь назад.
Кому я теперь была должна, так это этому, разгромленному неизвестными, кусту. За приют. За укрытие. За то, что не покалечил. Что дал уйти.
Замерев на полшага, я развернулась назад и подошла к торчащим во все стороны расщепленным и обожженным кускам растения. И сорвав со своего воротника ленту с вышитыми на ней символами клана, повязала ее на одну из его веток. Прямо рядом с поникшим, обуглившимся, когда-то огромным и красивым, а теперь бурым от пролитого на него сока материнского растения и почерневшим от неизвестного воздействия пришлых цветком.
После чего, достав из бокового кармана рюкзака баллончик, прыснула дезинфектором сначала на поломанную ветку растения, потом на острый серповидный нож, вытащенный мною из голенища высоких ботинок, а затем – себе на запястье.
И чуть приспустив перчатку, одним резким и скупым движением клинка резанула себя по руке, полив своей обильно текущей кровью куст и землю вокруг него.
Хозяин сетей – паук.
