что смотреть на костёр. Затаив дыхание, и не шевелясь, я мог часами наблюдать за пляшущими языками пламени.
Ноги оттолкнулись от земли, и качеля послушно закачалась, подобно маятнику. Затянулся сигаретой, уже приевшийся вкус никотина. И зачем я курю? Наверное, потому, что сигарета – это иногда единственное, что может заполнить пустоту внутри меня.
Я невольно улыбнулся, мне вдруг вспомнилась одна история.
Как-то года два тому назад к Димке приехала погостить его бабуля, она на дух не переносила курящих людей. Запах никотина старушка могла почуять ещё с лестничной клетки, прямо как натренированная собака-ищейка.
Так вот, в течение недели, пока бабуля окружала заботой своего любимого внука, Дима почти каждый вечер прибегал ко мне и не для того, что бы спросить, как мой день, а для того что бы хотя бы разочек за день затянутся. После традиционно выкуренной сигареты мы ещё где-то часа два прогуливались по нашему району, ожидая пока Димон «проветрится».
Пока мы вот так гуляли и болтали о всякой ерунде, мне показалось, что мы действительно становимся друзьями. Но бабуля укатила обратно в свою глушь, потом у Димы появилась девушка, и я на неопределенное время отправился в утиль.
Подумав об этом, улыбка соскользнула с моего лица.
Мой взгляд упёрся в почти пьяную толпу. Не смотря на то, что уже стемнело, и зажглись фонари, люди веселились. Я невольно улыбнулся, мою мимолётную меланхолию, как рукой сняло. Да что сегодня с моим настроением?
Я решил присоединиться к остальным, мне сразу же вручили бутылку вина, даже не задумываясь, я, сделал глоток. Затем ещё глоток и ещё и вот уже пустая бутылка стоит у моих ног, по телу растекается приятное тепло, а во рту сладкий привкус винограда. Мне вдруг стало уютно.
– Тёма! – окликнула меня Аня, в свете фонарей её красные волосы казались тёмно-бардовыми, как вишня.
– Что? – отозвался я.
– Как там твоя татуировка? – спросила она.
– Какая именно? – вопросом ответил я.
– Ту, которую ты недавно сделал, на ноге, – уточнила девушка.
Я задрал штанину, из-под неё тут же выглянул не замысловатый узор из ромбов, треугольников и квадратов. Кожа вокруг рисунка была розовой.
– Любитель абстракции, – вставила Аня.
– Уже почти зажила, – поставил диагноз Сашка.
Я потрогал тату:
– Да, почти.
– И как ты только додумался до такого? – включился в разговор Дима.
– Не знаю. Я просто рисовал, и в итоге вышло вот это, – сказал я и в моей памяти всплыл визит к тату мастеру.
Не смотря на то, что татуировка – это всегда болезненный процесс, это воспоминание не ассоциировалось с болью. Это скорее, как малая победа над своим телом, над болью, над человеческой уязвимостью.
Мне вдруг захотелось пройтись. Я оставил своё место, сказав, что сейчас приду и направился навстречу неизвестности. Возвращаться я не собирался,
