Так, платье разорвано наполовину, теперь можно снять. Ольга стянула его через голову и опустилась на закрытый унитаз.
Она осмотрела себя, не веря тому, что видит. Тело изменилось: живот, еще сильнее распухший за эти несколько минут, налившиеся груди, угловатые бедра… Что осталось от фигуры, лелеемой диетами и упражнениями в фитнесс-клубе? Немыслимо…
Гораздо трудней было свыкнуться с мыслью об одиночестве. В крошечной кабинке в туалете огромного торгового центра ей придется родить своего первенца.
Ольга отгоняла эти сумасшедшие мысли как могла. В конце концов, она борется здесь за свою жизнь – лучше думать именно об этом.
Ольга стянула трусики, наклоняться было тяжело, живот словно набили крупными булыжниками. Трусики насквозь промокли, но пока это был только пот. Она села передохнуть, теперь голая, не считая обуви.
Она расположила пакеты и сумку так, чтобы закрыть обзор со стороны входа. Заодно каждому будет ясно, что кабинка занята. Ольга с трудом вспоминала, какое барахло лежит в ее багаже. Мысли перепутались, мозг пробовал выработать тактику действий на ближайшие несколько минут, чтобы как-то приготовиться. Что за чем нужно делать во время родов? Нужна вода, но ее нет, кроме той, что в унитазе. Ольга вспомнила о полуторалитровой бутылке минералки, положенной в один из пакетов. Бутылка кстати, ничего не скажешь. Ольга достала ее и поставила с правой стороны возле стенки. Затем вынула упаковку с салфетками и два банных полотенца. Коробку с тампонами. Анальгин и аспирин в бумажной упаковке. Подумав, Ольга убрала аспирин в сумку. Она слышала по телевизору, что он разжижает кровь, а значит, ей не подходит. Пуповину, видимо, придется перегрызать зубами.
Ее замутило при этой мысли. Слезы пришли снова.
Не переставая плакать, Ольга подняла крышку унитаза и села на холодный фаянс. Ничего почти не видя, достала из сумки пилку для ногтей и обмотала ее носком. Когда ребенок полезет наружу, она ни в коем случае не должна кричать.
Ни при каких обстоятельствах, какая бы боль ни была.
Вспоминались рассказы о женщинах, рожавших в одиночестве в лесу и в купе поездов. Тех, кто скрывал свою беременность и производил детей на свет, не привлекая внимания.
Ольга, конечно, не думала, что попадет в их число. И вообще в число будущих матерей в ближайшие три года. Абсурдность происходящего еще не полностью была осознана ею. Сейчас она не испытывала ничего, кроме ужаса. Он потрясал ее миропонимание, коверкал чувства и мысли. Ольга ощущала, что понемногу уплывает из этого мира в неизвестность, вниз по течению в неуправляемой лодке.
Она сидела и ожидала момента возобновления схваток. Когда же стало казаться, что тревога все-таки была ложной, ее скрутила такая боль, что Ольга чудом не потеряла сознание.
Она сунула в рот пилку, обмотанную носком, и сжала зубы. В промежности точно взорвали гранату. От усилия в челюстях затрещало. Глаза Ольги полезли на лоб, череп, казалось, сейчас лопнет.
Кислород
