договор об участии в телешоу, а продюсеры заявили, что группа недостаточно известная, и завернули их.
– Вот это продюсеры облажались, ничего не скажешь!
– Можно и так сказать. «Битлз» приехали в тот же день, что и мы, и им сразу же сообщили, что из афиши их название убрали. – Сосиска расхохотался так, что даже закашлялся.
Я подождал, когда он успокоится, и спросил:
– И какие они были?
– Подробности я позабыл. Дело-то было давно. И вели они себя тихо. Пили пиво и слушали музыку. Они, похоже, сильно расстроились.
Сосиска умолк и безразлично уставился в окно.
Я выждал несколько мучительно долгих секунд и спросил:
– А еще?
Он повернулся ко мне. Лицо у него как-то изменилось. Погрустнело, что ли.
– Ну, больше ничего и не произошло. Сейшен закончился ближе к завтраку. Мы все поели и разошлись.
– История нереальная! А вы с ними потом еще встречались?
– Нет, и лишь однажды осенью, когда весь мир запел She loves you, до меня дошло, что те четверо волосатиков были не обычными однодневками.
Я помедлил, но набрался храбрости и сказал:
– А я поеду и увижу их.
– Кого?
– Пола, Джорджа и Ринго. Тех троих, кто еще жив.
– Ты поедешь посмотреть на битлов?
– Ну да. А что, круто, разве нет?
Он рассмеялся, но по-доброму:
– А почему бы и нет? Ведь они и правда бродят где-то по миру.
Он поднялся, взял свою черную кожаную сумку и пошел к выходу, но по пути остановился и повернулся ко мне:
– У меня есть почти все альбомы «Битлз». Если хочешь, заходи как-нибудь, посмотришь.
Всего за несколько минут до этого я и мысли бы не допустил, что можно взять и поехать в гости к Сосиске, но теперь все изменилось. Он побывал на Луне.
Если в классе узнали бы, что я бывал в гостях у Сосиски, то решили бы, что у меня крыша съехала. Для своих одноклассников я бы тогда считай что умер. Ущерб моей репутации был бы нанесен непоправимый. Тем не менее спустя две недели я сел в автобус и отправился в Фредрикстад.
Было холодно, и, когда я проходил мимо собора, уже начало смеркаться. Я спросил дорогу у старичка на лавке, но даже с его объяснениями я не сразу отыскал расположенный по написанному на бумажке адресу дом.
Наконец я вышел к большому особняку, красивому, с двумя колоннами у двери. Однако краска со стен давно облупилась. Во дворике стоял обледеневший, ржавый садовый столик, а в кустах валялся стул. На кованой калитке явно катались: петли покосились и калитка уткнулась в землю. Я прочел имя на почтовом ящике. «Пия и Сверре Бернер». Все верно, осталось позвонить.
Звонок не работал, и я собрался уходить. Да, мы договорились, что я приеду, но теперь я смогу сослаться, что никто не открыл. Мимо прошел какой-то парень с собакой. Та остановилась возле Сосискиного забора и пометила столбик. Я постучал в дверь.
