то наши войска уже окружили Берлин, и там нам, конечно, было уже делать нечего. Такой поворот событий многих ребят очень расстроил, некоторые даже не скрывали слез.
Вскоре нас погрузили в товарняки, и состав направился совсем в другую сторону, куда, не объявили, но мы удалялись все дальше и дальше на юг. Выгрузились в Баладжарах, под Баку. Установили походные кухни, разбили лагерь и дней через десять пешим строем отправились в порт Баку – на погрузку. Уже на пароходе нам объявили, что плывем в Иран. На первый взгляд, это могло показаться странным: ведь Иран не участвовал в войне. Но дело в том, что договором 1925 года предусмотрено, что в случае угрозы со стороны южного соседа мы имели право ввести туда войска. Как известно, в 1942 году немцы попытались прорваться через Кавказ и захватить азербайджанские нефтяные промыслы, остававшиеся практически главным и единственным поставщиком горючего. Потерять Баку означало резкое ухудшение положения на фронте. Поэтому, несмотря на все попытки гитлеровцев, на азербайджанскую столицу не упала ни одна вражеская бомба. Баку охранялся в этом плане даже надежнее, чем Москва и Ленинград. Кто был в Баку, видел сплошной лес нефтяных вышек, которые располагались буквально в 20–30 метрах одна от другой. В старых нефтяных районах мелкие качалки располагались в 50 метрах одна от другой. В окрестностях города, в районах нефтепереработки нефть текла по улицам. И попади сюда даже несколько бомб, сплошной огненный факел горел бы не один месяц.
После провала кавказской операции немцы решили достичь Баку через Иран. Туда было заброшено много фашистских военных специалистов и ряд подразделений. Число их здесь неуклонно росло. Прибыла и группа высокопоставленных военных чинов, что не могло ускользнуть от нашей разведки. По ее информации, выбрав момент, в одну из ночей армия генерала А.А. Лучинского вошла на территорию Ирана. Захваченные в плен немецкие генералы, офицеры и солдаты свидетельствовали о наличии фашистской угрозы. Были приняты меры для защиты Баку с юга. Это имело огромное стратегическое значение еще и потому, что через Иран в Советский Союз шли поставки техники и снаряжения по ленд-лизу.
Пароход доставил нас в Бендер-Шах. Здесь в лагере для карантина мы стали нести первые потери… от тропической малярии. Не обошла она и меня, но, к счастью, санитар, грузивший трупы, обнаружил, что я еще не отдал Богу душу. Очнулся в госпитале в Сари, где дислоцировалась наша дивизия.
В конце войны правительство Мосаддыка попросило у СССР помощи в ликвидации иранской фашистской партии. То была необъявленная акция, и поэтому нас долгие годы не признавали участниками войны. Советские войска покинули Иран, как и обусловлено было договором, через год после окончания войны. Наша дивизия морем прибыла в Махачкалу на расформирование. Основную часть личного состава направили на Курилы, а группа примерно в двести человек занималась еще месяца два-три ликвидационными делами. После этого мы поступили
