главному лицу католической церкви пожалуем. Можно в брюках, там форма одежды свободная, а нынешний папа вообще отличается демократическими взглядами. Мне без пурги поговорить с ним, это первостатейно важно.
– А на каком языке? Ты разве говоришь по-итальянски? Или тебе переводчика от щедрот выделили?
– Папа нынешний – человек с непростой биографией, он прекрасно говорит по-английски. И меня натаскали с детства, я вполне владею и американской версией, и английской. Вопрос в произношении, но это не вопрос. Я нам с тобой организовал величайшее событие в жизни!
– Не буду спрашивать, как тебе это удалось, событие интересное… но не величайшее. Игнат, давай назовем его ярким. – Люся потянулась к нему, он отстранился. Глаза посверкивают вдруг, внезапное возбуждение овладело ироничным Игнатием.
– Назвать как угодно можно, при чем тут это, я волнуюсь. Для меня эта встреча… пусть сперва состоится, я и говорить не хотел, но вдруг, думаю, ты будешь в шоке. Онемеешь от восторга. А ты, Люсь, ни от чего не в шоке, это у тебя не отнять.
– Я с тобой смелая. С тех пор как тебя знаю, хочу казаться отчаянной и готовой на все.
– Почему казаться? Ты и правда отчаянная! Огонь! – и он слегка укусил ее в оголившееся плечо.
– Игнат, ты что, тут люди вокруг, международный рейс, не начинай! – зашипела на него Люся.
Забросили чемоданы в номер люкс расфуфыренного отеля, но в Риме даже в таких отелях неразбериха, на ресепшене говорливый парень, ожесточенно жестикулируя, пытался им объяснить, что гостиница «full complete», мест нет. Как это нет? – Игнат реагирует мгновенно… В общем, разобрались с бронью, не сразу, но нашли. Кофе с дороги и панна-котта долгожданная, сладкая по-итальянски. Тут же «такси, такси!» – и они укатили прямиком на высокий прием.
– А меня с тобой пустят?
– За такие бабки, что благодетелем уплачены, – думаю, да.
– Деньги? Его святейшество, а саном торгует?
– У них это новый бизнес теперь. Принимают солидных господ за солидные суммы. Выходим, Люся, приехали.
Совершив длительный переход по лабиринту смежных комнат, больших и маленьких, они с провожатым вошли в огромный зал необъятной ширины. Размеры и невероятное совершенство фресок подавляли, обращали смертных, покусившихся на свидание с понтификом, в невзрачных мотыльков, перепутавших божественный светильник c придорожным фонарем. Размашистое мозаичное великолепие под ногами, небесная голубизна росписей потолка и стен. Люся рассматривала творения Микеладжело молча, священный трепет пронизывал ее с головы до пят.
Игнат стоял рядом с ней спокойно, дожидаясь, когда откроется заветная дверь и длиннолицый мудрец в белой пелерине снизойдет до встречи с рабами божьими. Стоп, рабы божьи это в православии, здесь у них прихожане, верующие, паства… попросту все, без преувеличений. История католицизма, в котором многое поставлено с ног на голову, привела к затейливому сочетанию
