к чему-то, то, как ни старайся, ты не сможешь пробудить в нем интерес к этому.
Например, если ты начнешь говорить человеку, нерасположенному к духовной жизни, о любви Божией, о том, что Христос пролил Свою Кровь и был распят за него, его это нисколько не тронет. Другой родился в христианской семье, но с юного возраста стал предаваться греху, жить в беззаконии. Говори ему сколько хочешь о красоте девства, он ничего не поймет. Твои слова не найдут никакого отклика в его душе, никаких точек соприкосновения. Поэтому расположение можно назвать отправным пунктом, началом и корнем, из которого в дальнейшем должно произойти желание и решение исполнить это желание [3, 226–227].
Бог не отнимает у человека свободы
Идет время, я достигаю зрелости, и вот, наблюдая за собой, я вижу, что похож на коня, блуждающего там и сям, потому что у него нет хозяина, который бы им управлял. Кто находит этого коня, садится на него и после того, как поездит на нем сколько хочет, отпускает его, и его ловит другой, когда увидит, что он бродит один по дорогам и пустынным местам». Эти замечательные слова аввы Исаии показывают нам, до чего доводит человека грех.
Человек создан свободным, а грех сделал его ни на что не годным, искалечил, превратил в духовного евнуха, лишил его даже малейшей, так сказать, возможности управлять самим собой, овладел его личностью. Таким образом, человек думает одно, хочет другого, а делает третье, как говорит апостол Павел. И в конце концов он становится блуждающим конем и ни сам не может владеть собой, ни другой не может им распоряжаться, потому что никто не в силах лишить его самовластия. Он похож на потерпевшего кораблекрушение человека, которого волны страстей и демонских стремлений одна за другой бьют изнутри и снаружи и несут куда захотят. И в особенности, когда человек думает, что сейчас он чего-то хочет, это оказывается именно тем, чего он не хочет. И когда он совершает что-то в уверенности, что действует самостоятельно, тогда скрывающийся в траве змий – демон, страсть, что-то подсознательное – толкает его к гибели.
Так человек становится бесноватым, скитающимся по пустыне. Бог не может ему помочь, потому что не отнимает у человека дара самовластия, который дал ему, пусть этот человек и не пользуется им как должно. Бог дал человеку дар, который Он никогда не возьмет обратно, не может отнять этот дар и кто-то другой. Ты можешь плакать о человеке, страдать, молиться о нем, умолять его, падая ему в ноги. Но если он сам не захочет встать, если не будет иметь внутреннего побуждения, горячего расположения к этому, если он не возжелает освободиться от власти греха – единственного владыки, который им управляет, – то ты не сможешь сделать для него совершенно ничего. Твои слезы, труды, страдания – все пропадет даром. Если уж крест Самого Христа не может помочь ему, то тем более человек. Ничтожные попытки собрата не помогут ему стать выше себя самого [1, 254–255].
Свободны ли мы в том, чтобы изменять свои привычки?
Есть
