Ты нам сделал очень много зла, ты отнял у нас стада, и обозы, и землю, и казну, и всякий запас, да умертвил и отца и мать мою, а теперь настал твой черед сгибнуть, и пришло время отмстить тебе за твою вражду.
И хотел уже Долгожив двинуть рукою и перерезать горло Брамадате, царю бенаресскому, но лицо царя облилося слезами и исказилося ужасом, и он, обняв колена отрока Долгожива, стал его просить через слезы жалостливым голосом:
– Даруй мне жизнь, сын мой Долгожив. Даруй мне жизнь, дай мне видеть свет твоей милостью.
А Долгожив улыбнулся и сказал в ответ:
– Ты ведь царь! Что же ты просишь: я ли могу даровать тебе жизнь! Это ты можешь даровать мне жизнь, а не я тебе.
– Ах, мой сын Долгожив, – отвечал ему царь Брамадата, – это так было во всю мою жизнь, когда я мог по своей воле отнимать жизнь у своих людей и у данников, но не так оно сделалось в этот час, которого я никогда над собой не желал видеть и который, однако, настиг меня. Теперь твоя надо мною власть, и я вижу свой прошлый грех, когда я велел отнимать у людей жизнь, им Самим Богом данную, и мучится за это душа моя мукой ужасною, и прошу я под твоим мечом у тебя, отрок мой, милосердия: даруй мне жизнь, сын мой Долгожив, даруй жизнь мне и поверь мне по опыту, что если ты не проведешь мечом по моей шее и не отделишь от плеч мою голову, то ты больше увидишь радости, чем бы сказнив меня за то зло, которое я сделал твоим неповинным родителям.
А Долгоживу опять пришли на память предсмертные слова отца его, и ярость в душе его понизилась, и стал находить на него дух милосердия, и отодвинул он меч с шеи царя и сказал:
– Дарю тебе жизнь, и ты не отнимай вперед жизнь ни у кого. – И с этим Долгожив всунул меч в ножны, и оба они с царем Брамадатою обнялися и как будто бы вновь народилися и стали беседовать.
Глава восьмая
А в беседе Брамадата, царь бенаресский, захотел узнать все зло, какое Долгожив и его родители испытали от его прошлой лютости, и что с самим Долгоживом случилося – отчего он взял над гневом своим обладание. Долгожив рассказал Брамадате про все, что испытал он, и когда дошел до того, как его спасали от гнева слова, которые сказал ему перед смертью его родитель: «Не смотри ни слишком далеко, ни слишком близко и знай, что вражда умиротворяется не враждою, а милосердием», – тогда Брамадата-царь спросил у него:
– Скажи же мне, сын мой Долгожив, что разумеешь ты в этих словах, чтобы ими себя руководствовать?
А Долгожив отвечал ему:
– Разумею я, о царь, так: то, что сказал мне отец мой перед смертью: «Не смотри слишком далеко», – это значит: не давай в себе вражде долго длиться, а «Не смотри слишком близко» – значит: не расходись с человеком спешно, не испробовав повергнуть его кротко на лучшее. А что сказал мой отец, что «вражда не умиротворяется враждою, а милосердием», то означает, что ты, о царь, умертвил моего отца и мать мою, а если бы я за это отнял теперь у тебя жизнь, то через это вражда бы не умирилася, а умножилась, потому что те, кто предан тебе, отняли бы у меня жизнь, а
