сами на компьютере. Да, еще сфотографироваться… На квартиру приготовить документы, оценить на бирже, справку тоже скопировать и перевести… Маклера зовут Антонина Федоровна, она уже приводила двух покупателей смотреть квартиру… Пока просим двадцать тысяч, но, возможно, придется уступать, сейчас квартиры подешевели… Продавать будем сразу после девятнадцатого, как только получим визу…
– Квартиру? – механически спросил Дима. Сонная дымка лопнула, будто пробитый иголкой шарик.
Ольга вздохнула. Села напротив, вытирая полотенцем и без того сухие руки:
– С Симой договорено. Нас там ждут.
Дима смотрел на нее с таким ужасом, как будто ему предлагали продать собственный глаз.
– С квартирой так и так надо было бы что-то решать, – сказала Ольга мягко. – Ну… ты понимаешь.
Дима молчал.
Раньше он старался об этом не думать. О том, что будет, когда вернется из командировки Вовка, и ему, Диме, надо будет искать жилье. И что квартира, в которой он вырос, к которой привык, станет разменным товаром. И что обойтись без этого никак нельзя.
– Нам нужны деньги, – сказала Ольга жестче. – Оплатить интервью, медосмотр, билеты… Кстати, ищи покупателя на машину. Желательно поскорее, но не продешеви. И, кстати, сфотографироваться…
Дима молчал.
Оказывается, Ольга уже успела оценить квартиру.
Такая бешеная деятельность…
Если бы не этот Жекин финт – он узнал бы об их отъезде? Вообще – узнал бы?
Под его взглядом Ольга занервничала:
– Шубин… Я так и так собиралась тебе звонить. Если бы не этот Жекин финт – позвонила бы завтра или послезавтра. Понимаешь? Блин, сколько народу зубами выгрызают эту грин-карту, а ты смотришь на меня, как будто тебя мешком прибили!
Ольга поднялась, снова взялась за мытье плиты; плескалась вода в раковине.
– А если… – Дима запнулся.
Ольга обернулась от плиты. Медленно опустила выпачканные кофейной гущей руки:
– Шубин… Не надо, пожалуйста, усложнять. Ты поможешь мне здесь, я помогу тебе там. Все.
Дима узнал это «все». После такой точки в разговоре доказывать что-либо обычно бывало бесполезно.
Она уже все решила.
Триста раз решила. И не остановится на полпути. Кажется, именно это называется «целеустремленность».
Ему вдруг сделалось страшно.
– И ты не боишься…
– Боюсь, – Ольга снова вытерла руки, хотела закурить, но одумалась, отбросила сигарету. – Боюсь, что ЗДЕСЬ меня выкинут с работы, и придется идти на базар торговать трусами. Боюсь, что Жека заболеет, а у меня не хватит бабок, чтобы его вылечить… Боюсь остаться старухой, больной и на тридцати гривнях пенсии… А ты не боишься?
– А там? – спросил Дима после паузы.
– ТАМ, – Ольга пощелкала зажигалкой, – там Симка, она
