боги! – возмутился я. – Ты приказала мне… – Тут я сбился. – Постой. Как мы выжили? Это ты, что ли, управляла ветками?
– Ну так. – Она взмахнула руками, вооружившись золотыми мечами-сиками. Мэг оперлась на них как на лыжные палки. – Только монстра они надолго не удержат. Приготовься.
– Что? – заскулил я. – Стой. Нет. Я не готов!
Схватившись за водительскую дверь, я подтянулся и встал на ноги.
На том берегу озера туристы повскакивали с покрывал. Уж наверняка свалившийся с неба катафалк привлек их внимание. В глазах у меня по-прежнему все расплывалось, но эта компания выглядела странно… Неужто кто-то из них в доспехах? А у другого козлиные ноги?
Но даже если это наши союзники, на их помощь рассчитывать не стоит – они слишком далеко.
Хромая, я подошел к катафалку и рванул на себя заднюю дверь. Гроб Джейсона был в целости и сохранности. Я схватил лук и колчан. Укулеле исчезло под надувшимися подушками безопасности. Придется обойтись без него.
Чудовище выло и бесновалось в ловушке.
Мэг споткнулась. У нее на лбу блестели капельки пота. Внезапно гуль вырвался на свободу и, рухнув вниз, приземлился в нескольких ярдах от нас. Я надеялся, что при этом он переломал себе ноги – но не тут-то было. Монстр сделал несколько шагов, оставляя в траве мокрые вмятины, выпрямился и зарычал, обнажив острые белые зубы, напоминающие перевернутый частокол.
– УБИТЬ И СЪЕСТЬ! – заорал он.
Какой дивный голос! Этот гуль мог бы стать фронтменом парочки норвежских групп, играющих в стиле дэт-метал[5].
– Погоди-ка! – Мой голос срывался на визг. – Я… я тебя знаю. – Я погрозил ему пальцем, словно это могло подстегнуть мою память. Лук, зажатый в другой руке, дрожал. Стрелы в колчане стучали. – П-постой, я сейчас вспомню!
Гуль замешкался. Я всегда полагал, что большинству разумных существ нравится, когда их узнают. Боги, люди, слюнявые гули в набедренных повязках из стервятничьих перьев – все мы хотим, чтобы другие знали, кто мы такие, называли нас по имени и знали о нашем существовании.
Конечно, я просто тянул время. И надеялся, что Мэг сумеет наконец отдышаться, бросится в атаку и нарежет монстра на тухлые паппарделле[6]. Но, похоже, сейчас она способна использовать мечи только как подпорки. Наверняка управлять гигантскими деревьями очень утомительно, но честное слово – неужели было так трудно сначала выбить дух из Пернатого Памперса, и уже потом лишиться сил?!
Подождите. Пернатый Памперс… Я снова посмотрел на гуля: странная рябая шкура иссиня-черного цвета, мутные глаза, огромный рот и крохотные узкие ноздри. Разило от него протухшим мясом, а вместо одежды на монстре были перья падальщика…
– Я и правда тебя знаю, – понял я. – Ты эврином.
Попробуйте-ка сказать «ты эврином», когда язык во рту не ворочается, вас колотит от ужаса и к тому же вам только что съездила по лицу подушка безопасности в катафалке!
Гуль скривил губы в
Музыканты, исполняющие дэт-метал, стараются сделать все, чтобы их музыка звучала как можно громче и агрессивнее.
Паппарделле – вид яичной лапши.
