едва сдержалась, чтобы не вступиться. – Нельзя дамочек бить!
Малыш смотрел исподлобья; длинный, с горбинкой носик и мрачно поблёскивающие глазки делали его похожим на воронёнка.
Но он уже не плакал, и Орлов поднял его на руки. Bзглянул на Франсин.
– Ты же сказал, что поздно приедешь… – пробормотала она.
– Меня Хозяйка отпустила! – произнёс он с невольным восхищением. – Вот ты с ней цапаешься, а ведь Она сама позвонила! Поезжай, говорит, с Дэном поможешь…
«Да,» Франсин думала злобно, тщательно блокируясь. «Что бы меня лишить такой возможности – пообщаться с сыном один-на-один…»
Они все прошли на кухню. Глеб посадил Даниеля в стульчик, протёр ему ручки тёплой влажной салфеткой.
– Сейчас нам мама даст покушать! – заявил он тоном, не допускающим возражений.
Он сел по другую сторону стола, напротив сына, и Франсин торопливо подала его ужин, приготовленный домработницей. Потом, очень осторожно, поставила перед Даниелем его пюрешку и кружечку с молоком.
Не глядя на мать, малыш взял детскую вилочку и возил по тарелке, а женщина, зачерпнув ложечку, аккуратно поднесла к его плотно сжатым бесцветным губкам.
Дэн покосился на Глеба (тот ел с видимым удовольствием) и покорно открыл ротик. Невозможно было понять, нравится ему или нет, но он ел.
Хоть и неохотно, но ел и даже сделал пару глотков молока. Покусывая губы, чтобы не расплакаться, Франсин возилась с сыном.
Она чувствовала пристальный взгляд Глеба и думала: «Всё стерплю, всё прощу. Ничего, как сказал Рон, только бы выходить его… А там видно будет…»
* * * * *
На утренней планёрке Глеб не сразу понял, что происходит. Офицеры шушукались, женщины даже позволяли себе хихикать.
– Тихо! – Орлов постучал ручкой по столу и сам невольно рассмеялся. – По какому поводу такое веселье?
– Приглашенья получили! – пискнула одна из офицеров. – Я уж точно декольте надену!
Снова поднялся шум, и Глеб даже растерялся на секунду.
– Тихо! – прикрикнул он уже строго. – Дисциплина должна быть. – Он не выдержал и хмыкнул.
– А то, глядите, миссис Чёрнсын заметит непорядок – плакала наша вечеринка. Свободны!
Офицеры расходились, но некоторые приближённые подошли, обмениваясь ``мужскими`` шуточками.
Несколько раз проскакивали высказывания, мол, теперь с жёнушкой покажешься, и Орлова это смутило, хоть он и старался не показать вида.
Он пошёл к себе не напрямую, а по коридорам, чтобы подумать.
«Голой я её видел, в форме видел, в тряпках повседневных видел… А как на этой ``швабре`` будет вечернее платье смотреться? Да и платья у неё подходящего нет… Вот позорище-то мне! Ничего, почти три недели ещё, успеем сшить… Эх, вот Ядвига, милая моя, была фигуристая, красавица ненаглядная! Хоть и тоненькая, а не ``плоскодонка``… Я уж о Хозяюшке и не заикаюсь.»
* * * * *
Придя
