В новую жизнь. Яна Ирбис

      Дальше они шли, молча. Дорога впереди предстояла не короткая, ходу минут тридцать.

      Пейзаж поражал палитрой красок. Деревня утопала в зелени. По дороге не встретилось ни одного автомобиля. От этого воздух был свежим и сладким, да и тишина стояла такая, что страшно делалось без гуда машин и сигнальных гудков.

      Так свободно дышалось на этих далеких просторах, будто за спиной расправляются крылья и можно взлететь от блаженства слияния с природой. Всюду порхали бабочки и насекомые, заливались птицы. Во дворах пели петухи. По лугу гуляли лошади с жеребятами, коровы и овцы. Поодаль, щипали траву привязанные козы. Полнейшая гармония.

      По обочине дороги, которая тянулась запыленным покрывалом между растительности, распластались огромные лопухи, вверх устремляли свои упругие стебли и разнообразные цветы, среди которых особенно выделялись, жёлто-оранжевая пижма и синий цикорий.

      – Ба, здесь так тихо, даже как-то страшно. Будто всё замерло.

      Глафира остановилась.

      – Да, Анют, в деревне жизнь идёт своим ритмом, а время отмеряет другие шаги. Здесь встают в четыре утра, доят коров, потом отгоняют их в стадо. И по возвращении убираются в загоне для животных. Занимаются домашними делами, а позже бегут в магазин за хлебушком. Сюда его привозят не каждый день. А потом остается время на обработку огорода. Либо идут в стадо, чтоб подоить корову. Отдыхают. А вечером встречают стадо домой. И всё успевают. А как сладко сердце замирает от свободы, а душа так и парит ввысь вместе с этими бабочками и шмелями.

      – Столько дел, как на это сил-то хватает? Я бы так не смогла. Ба, а ты у меня романтичная натура, – восхитилась девочка.

      – Есть такое. Устала?

      – Не особо. Нога только разболелась, – пожаловалась Аня и потерла нывшее бедро.

      – Потерпи, солнышко.

      – Стараюсь.