Что с ними стало потом? Несса – да, у нее талант, никуда не деться. Только из-за этого и приходится, скрепя сердце, держать ее в мастерской. Но при этом – совершенно несносна, будто не прививали ей хороших манер ни в школе, ни дома. Стыд один. Кто ее возьмет замуж? Музыку забросила: за инструмент не садилась уже лет пять. А сколько денег он стоил!
Самое ужасное – та ее компания из художественной школы. Как она однажды пригласила их в дом, и это было сущим кошмаром: вульгарные девицы, которые курили тайком и обсуждали темы, о которых порядочные женщины и думать постесняются. Конечно, он запретил ей с ними общаться – и разве он не был прав? Бедняжку Хильду чуть удар не хватил, когда они начали говорить о каких-то непристойностях прямо за обедом. Дороти себе не позволяла такого – всегда была послушна, скромна. Прислала вчера письмо; все жалуется на жаркий климат. Он, конечно, в чем-то перед ней виноват: очень уж пленительны были те черные опалы, найденные в Лайтнинг-Ридж. А мистер Крейг, владелец шахты, увидел Дороти и сказал, что никакие опалы не стоят такой красоты. Но она ведь сама согласилась на этот брак – без уговоров, без принуждения.
Сидя за столом, машинально листая бумаги, на которые давно не смотрел, мистер Вейр перебирал детей, как четки, словно надеялся вернуть былое, перечислив их и нанизав на нить той, прежней жизни. Роберт, Джеффри, Ванесса, Дороти, Эдвин. Но нить давно порвалась, они рассыпаются один за другим, и дом все холоднее с каждым годом.
Проклятый дом.
11. Флиндерс-стрит
Вереница кирпичных сводов уходила вдаль, вызывая в памяти бесконечный зеркальный коридор. Хотелось смотреть туда, не мигая: взгляд засасывало, точно воду в раковине. Так в детстве будоражил ее фантазию двор Сент-Джеймс-билдинг, увиденный через арку. В каменном прямоугольном колодце ей мерещился таинственный мир, в котором все не так, как в нашем. Однако стоило войти внутрь – и чудо исчезало. Это, наверное, сродни театру: из зрительного зала сцена, обрамленная с трех сторон занавесом, очаровывает и манит, а поднимись туда – и станет видна фальшивость декораций и кричащая яркость грима. Все дело – в отстраненности, в бархатной раме. В полумесяце белой арки, которая отчеркивала заурядный двор, делая его волшебным.
Но сейчас за сводами не было ничего, кроме других сводов, и от этой пустоты хотелось поежиться.
Над головой загрохотал поезд, и опоры виадука незримо задрожали. Это выдернуло Ванессу из оцепенения. Она перевела взгляд налево, где темнела речная вода и валил дым из пароходных труб. С этой верфи они всей семьей отправлялись на пасхальные экскурсии по заливу, но никогда прежде она не замечала этого странного, потустороннего места.
– Какого черта ты здесь делаешь? Я ведь просил ждать меня у входа.
Она повернулась к брату, не на шутку раздраженному, и почувствовала досаду оттого, что с ней обращаются, как с маленькой.
– Да что со мной могло случиться? Я хотела посмотреть на реку, вот и все.
Джеффри не ответил, и Ванесса,
