Налакированные туфли и трость с резным набалдашником из сосновой кости.
Господин глубоко вдохнул смесь дыма, угля, пара, нечистот и дешевой вокзальной еды.
– Ах, Лондон, я скучал, – сказал господин и огляделся по сторонам.
Рядом топтался сухопарый старик. Вечно недовольное лицо гладко выбрито, изрезано глубокими морщинами. Седые волосы выбивались из-под шляпы. Он недоверчиво оглядывал беспризорников, что топтались на перроне, высматривая зазевавшихся пассажиров.
– Сэр, возможно нам следует нанять носильщика, – сухим голосом произнес старик.
Высокий господин еще раз вдохнул и кивнул.
– Ты прав, Леонард. Эй, парень! – он окликнул юнца нескладного вида, будто тот неловко себя чувствовал за непропорционально длинные ноги, руки и тощие плечи. – Как тебя звать?
– Ридли, сэр, – ответил юноша и подошел поближе. Его рыжие вихры торчали из-под мятой шапки. Лицо усеяно веснушками.
– Скажи, Ридли, сколько ты зарабатываешь за день?
– Два пенса, сэр, иногда четыре.
– А сколько крадешь?
Парень стыдливо опустил глаза. Рыжие ресницы задрожали.
– Я буду тебе платить пять шиллингов в день, если ты прямо сейчас дашь себе и мне обещание больше не воровать. И посвятить жизнь науке и прогрессу. Что скажешь?
– Сэр, вы думаете, это разумно? – седой старик с нескрываемым осуждением разглядывал паренька.
– Помолчи, Леонард. Дай молодому человеку сделать возможно самый важный выбор своей жизни, – высокий господин перевел взгляд на юношу. – Так что скажешь, Ридли?
– Да, сэр, – вполголоса ответил тот.
– Посмотри на меня.
Парень вздернул подбородок и взглянул господину прямо в глаза.
– Да, сэр. Я готов посвятить жизнь науке и погрессу.
– Прогрессу, – поправил его господин.
– Прогрессу, – повторил Ридли.
– Что ж, держи шиллинг и помоги мне с вещами и средством передвижения, – господин протянул юноше монету. – Получишь еще, если не обманешь.
Парень коротко кивнул и схватил два чемодана. Жилы вздулись на тощих как палки руках и шее. Спина согнулась. Но Ридли уверенно зашагал к выходу из вокзала. Он мельком бросил взгляд на группу беспризорников, что терлись в углу. Что-то сказал, и те сорвались с места.
– Сэр, я все еще прошу вас одуматься, – хрипел над ухом старик.
– Я уже все обдумал, Леонард. Этому городу нужны новые перспективы. И в одну из них я только что вложился.
На выходе из вокзала трое юнцов уже остановили кэб и распахнули перед господином дверцу.
– Видишь, – с довольным видом обратился господин к седому слуге. – На перспективы у меня особое чутье.
***
В шести кварталах от вокзала толстый низенький мужичок с всклокоченными волосами ахнул.
– Получилось… Святый Боже, получилось!
В подвальном помещении все жужжало, звенело, гудело. Мигали лампочки, крутились мелкие шестеренки в теле громоздкого агрегата. Посреди подвала на столе возились две крысы. Одна привстала на задние лапки, другая – повторила за ней. Первая начала умывать мордочку, вторая сделала то же самое.
– Это же перевернет мир! – мечтательно охая, повторял мужичок.
Его лоб блестел от пота, глаза горели безумным блеском ученого.
– Пора переходить к новому этапу эксперимента, – сказал кто-то из-за спины ученого. По полу прокатились колесики передвижного кресла.
– Что? – обернулся тот. – Но еще совсем рано. Это лишь наработки. Нужно еще столько проверить и…
– У нас нет на это времени.
«У меня нет времени».
Глава 1, в которой возраст имеет значение
Только бы не зачесался нос.
В такой день, да при таких людях чесать нос было бы верхом неблагоразумия.
Рита не шевелилась. Она последовала наказанием тетушки Кейси: «Представь, что в твой позвоночник вставили кол». Осанка на зависть, открытую шею подчеркивает накладной воротник с вышивкой. Благо болеро прикрывала грудь, не то пришлось бы раскраснеться вместе с генералом во время церемонии.
В Новом Лондоне выдалась на удивление ясная погода. Приходилось щуриться от солнца. Ветерок колебал каштановые кудри выпускницы военной академии Ее Величества. Непослушные
