враг поковарней, это духовный враг, вот как отец Всеволод Озерцов, раскольник, которого в другую пятницу судили.
И вот, значит, сидит этот Жижа-генерал – с брюхом своим, гадкий, опупевший. А над ним – голоса прокурора и судьи разносятся, державно-благостно и скорбно, будто звоны колокольные в Страстную неделю – и так на душе легко становится! Так покойно! Все правильно, все хорошо – так и надо, только так и надо, так всем нам и надо, думаешь. А что «так надо» – Бог весть, просто твердо знаешь: надо, и все. Никакой суеты в уме. Умиротворение.
«Следствием установлено, что подсудимый Жижа… Злоупотребляя служебным положением… Незаконное преследование подвластных чиновников и торговых людей… Вымогательства, коррупционные сделки…» – читает прокурор.
Рядом со мною Рита ерзает, мается. Украдкой зевает.
– Скорей бы казнь. Ноги затекли. Потом айда на речку? – шепчет. – Там наши с нохчами на кулачках сегодня биться будут. А мы – метелицу плясать.
Я киваю. Хотя – сколько можно плясать эту метелицу. Сказано: от звезды и до воды – а святки давно минули.
На парту шлепается самолетик, Рита разворачивает, толкает меня локтем:
– Зырь.
Записка узким прямым почерком: «Возьмете в хелхар?;)»
– Юрочка, – томно сообщает Рита, глянув через плечо.
Ну, да. Кто еще хоровод модным хелхаром обзывает? И архаичные смайлы рисует? Неоэклектист. У него даже шнурки на ботинках завязаны на манер смутного времени.
Я тоже оборачиваюсь. С задней парты, пригнувшись, пристально смотрит на меня Юрочка Базлаев. Подмигивает. Потом указательным и безымянным пальцами изображает танцующего человечка.
– Ой! А что это ты так покраснела, кума? – прищуривает глаза Рита.
– Я?.. Разве?..
– Да ваще! – она понарошку плюет на палец, прикладывает к моей щеке:
– Пс-с-с!
– Перестань!
– Остынь! – смеется Рита.
Ментор стучит указкой по столу:
– Гамаюн, Дерюгина! Разговорчики! Еще одно слово – и рассажу!
«…Для чего была создана целая организация преступного сообщества. Следствие длилось три года, 500 томов сведений агентурного учета… Члены ОПС и подельники установлены, будут привлечены…».
Куда-то делось мое умиротворение… Все из-за Риты.
Ей лишь бы поддеть, подзанозить: Юрочка, Юрочка… А что Юрочка – я и сама не знаю. У него такие светлые, бледно-русые волосы и вообще. Ментор говорит, мол, лицом и духовными исканиями наш Юрочка похож на графа Льва Толстого, героя Крымской войны. Глаза-незабудки, нос уточкой, широкий пухлый рот. И Юрочка шутя в герои готовится – а может, и правда станет: вроде, долговяз и сух, а силен, как жила. Ходит у Ментора в любимчиках. Тот, хоть и ворчит на него часто, но любя, заботливо. Бывало, скажет: «На этой неделе снова у нас по всем предметам Базлаев впереди. Смотри, Юра, не зазнавайся, беги да не забегай. Помни: первый всегда одинок».
