С-списки у коменданта на столе, г-господин лейтенант.
– Что мне ваши списки! – Шлегель разошелся не на шутку. – Почему евреи не в гетто, а разгуливают на свободе, отравляют собой чистый воздух? Где коммунисты и красноармейцы? Почему не сидят еще в подвале комендатуры?
Антон от такой несправедливости готов был расплакаться – ведь ему ни кто о таких задания не говорил. Да и как он сможет арестовать всех, и привести в комендатуру? Тут нужна помощь немцев.
– Я, мы, – Антон то стучал себе в грудь, то показывал на Худолея, не зная, куда подевать руки. – Без вашей помощи мы ни как не обойдемся.
– Бездельники! Нахлебники! Только бы водку жрать, да морды наедать! На сутки в гестапо! Там вы сразу поймете силу и мощь великой Германии!
Побледневший, мокрый, дрожащий от страха староста деревни Борки не мог вымолвить ни слова в свою защиту. Спас его зашедший в класс майор Вернер.
– Auschteen! – подал команду «Встать» лейтенант Шлегель. – Schtilgschtange! – вытянулся по стойке «смирно» перед начальством.
– Sitzen sie sich, bitte! – вяло махнул рукой комендант, разрешая всем сесть.
Антон с облегчением вздохнул, с благодарностью глядя на вошедшего Карла Каспаровича.
– Вы все довели подчиненным, Эдуард Францевич? – обратился к своему помощнику комендант. – Моя помощь нужна?
– Нет, господин майор! Осталось обговорить детали. Спасибо.
– Ну, хорошо! Не буду мешать. Вставать не надо, – прежде чем уйти, Вернер обвел глазами полицаев, остановился на Антоне, но ни чего ему не сказал, и молча вышел из класса.
После ухода коменданта Шлегель еще около часа объяснял и рассказывал детали операции по аресту евреев, коммунистов и красноармейцев, после чего распустил полицаев.
– Ты понял меня, господин староста? – на выходе из школы Антона задержал лейтенант. – Твоя жизнь в моих руках.
– Так точно, понял! Я сегодня для вас принес подарок, но господин майор забрал, – Антон решил свести лбами коменданта и его помощника. – Я к вам с большим уважением, а вы на меня так. Обидно.
– А что там было, что ты принес? – Шлегель сгорал от любопытства.
– Цепочка золотая с кулоном. Я Карлу Каспаровичу сказал, что она для вас. А он положил ее к себе в сейф.
– Боюсь, что погубит Карлушу жадность, ой, погубит! – желваки заходили на скулах у лейтенанта. – Я больше ждать не буду, Щербич, для тебя организую отдельную камеру в гестапо. Там ты признаешься в похищении Луны и звезды из Большой медведицы! Иди, староста, иди, и помни, кому ты обязан! Надеюсь, от дедушкиного наследства еще что-то осталось для спасения шкуры его любимого внука?
Перед въездом в Борки, Васька Худолей вдруг решил дойти до дома пешком. Он слез с пролетки, и, не спеша, зашагал в деревню, перекидывая винтовку с одного плеча на другое, а Антон направил коня прямо на конюшню, заодно решил проверить, как идет заготовка сена для лошадей.
На
