духовник, отец Василий [в книге опечатка – должно быть «отец Вассиан»]мне и говорит: «Вот, Сергей Миронович, Вы пришли в монастырь. В Сербии уже в монастыре жили, знаете, что за жизнь. Преосвященный Феофан Затворник мудро писал, если уж монастырь – так на одиночество, церковь да келья; молись и трудись – и все. Сиди в келье, она тебя всему научит. А если будешь пускаться в беседы с братьей, то всего наслушаешься и не только из монастыря можешь уйти, но и веру потерять, удивляясь, как люди столько лет в Обители прожили, а полны пустоты, зависти, чванства и т. п. Вот ты научен молитве Иисусовой, в ней подвизайся, а за советом о ней обращайся к отцу Аркадию: он много о ней знает». Вот я так и живу, и отказываюсь ходить на беседы и разговоры, за что меня даже гордым считают.
– А скажите, Сергей Миронович, весьма ли полезна молитва Иисусова?
– Очень, только нужно проходить ее в духе кротости, а иначе легко впасть в духовную прелесть и возомнить о себе недолжное. <…> Лучший путь, о котором говорится в Евангелии: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными».
– Значит, Вы пришли в монастырь познать истину?
– Монастырь, Сергей Николаевич, есть школа духовная… но это не есть школа формального исследования, как семинария, а духовного опыта.
– А найдете ли Вы искомое?
– А это Старцу лучше знать. Я хотел бы остаться здесь, но если Старец пошлет в мир, то пойду…»[8]
С жизнью отца Симеона в 1930-е годы нас знакомят краткие воспоминания схимника Феодора (Иртеля), бывшего валаамского послушника, который записал их (на основе нескольких встреч со старцем) гораздо позднее, уже в 1973 году, в США.
Воспоминания схимника Феодора
Жил он в келье Печерского монастыря – 20 ступеней под землей[9]. Это была келья очередного духовника братии.
«Не зашибись-то головою», – говорил он откуда-то из-под земли, когда я, постучав с молитвой Иисусовой в наружную дверь, спускался к нему на исповедь. Он встречал с тонкой восковой свечечкой в руке, садился со мной у угла покрытого темной скатертью стола. На стене висела большая икона-картина Воскресения Христова – с припавшей к ногам Воскресшего святой Марией Магдалиной.
Говорил Симеон просто, с псковским акцентом, о впадающем в грех послушнике: «Только бы не прилакомился». Днем отец Симеон работал в столярной мастерской или на Святой горе с пчелками. До избрания своего на должность духовника братии Печерского монастыря жил он много лет на монастырском хуторе Мустыщево с послушником, братом Константином, в безмолвии и уединении.
Вспоминал мне о своем начальном послушании, когда вступил в братство Печерского монастыря, – ламповщика. Он заправлял по монастырю лампы, кроме других работ.
В последние годы отец Симеон страдал ревматическими болями от жизни под землей и потому на уклоне горы, где протекал ручей Каменец, насупротив епископского дома, искусно построил себе деревянную
Печ. по: Большаков С. Н. На высотах духа. – М., 1993. – С. 25–29. Книга написана в 1966 году и вышла из печати заграницей; в Москве впервые издана в 1993 году.
Речь идет об одном из входов в монастырские помещения, где находилась келья отца Симеона, а именно о входе сверху из сада – со Святой горы. Основной же вход в келью находится у западного края площади перед Успенским храмом, непосредственно на уровне самой площади.
