все так же сидел в своем кресле, но книга была закрыта. Очевидно, он закончил читать и теперь размышлял.
– Молодой человек, – обратился он ко мне, – я хотел бы получить больше информации об этом Барроузе. Вы говорили, он живет в Вашингтоне, в Капитолии?
– Нет, сэр, – поправил я, – в штате Вашингтон.
Я объяснил ему разницу.
– Насколько я понял со слов Мори, – продолжил Стэнтон, – именно благодаря связям Барроуза в этом городе была открыта Всемирная ярмарка?
– Я слышал что-то подобное. Ничего удивительного: столь богатый и эксцентричный человек, как Барроуз, неминуемо порождает массу легенд.
– Ярмарка все еще работает?
– Нет, это было давно.
– Жаль, – пробормотал Стэнтон. – Мне бы хотелось взглянуть на это…
Меня почему-то тронули его слова. Мне вновь и вновь приходилось пересматривать свое первое впечатление об этом человеке. Господи, сейчас он казался мне куда более человечным, чем все мы – Прис, Мори и даже я сам, Луис Розен. Пожалуй, только своего отца я мог бы поставить рядом со Стэнтоном. Доктор Хорстовски выглядел просто какой-то бледной схемой по сравнению с этим симулякром… И тут я задумался о Барроузе. А какое место занял бы он в этом сравнительном ряду? А Линкольн? Что получится из нового эксперимента?
– Мне бы хотелось услышать ваше мнение о мисс Фраунциммер, сэр, – обратился я к симулякру. – Если у вас, конечно, есть время.
– Время у меня есть, мистер Розен.
Я уселся на автомобильную покрышку напротив него и приготовился слушать.
– Я знаю мисс Фраунциммер уже какое-то время, затрудняюсь точно определить, но скажем так – мы знакомы достаточно хорошо. Она недавно выписалась из клиники Касанинского медицинского центра в Канзас-Сити, штат Миссури, и вернулась в семью. Фактически я жил в ее доме. У нее светло-серые глаза и пять футов шесть дюймов росту. Вес в настоящее время где-то сто двадцать фунтов, мне кажется, она худеет. Я бы не назвал ее красавицей – скорее, довольно милой. Теперь перехожу к более глубинным материям. Ее предки были из высших слоев, хоть и иммигранты. Данный факт в американских понятиях означает, что человеку открыт путь наверх. И регламентируется этот путь только личными способностями самого человека. Это вовсе, конечно, не означает гарантированного устройства в жизни, отнюдь. Мисс Фраунциммер безусловно права, когда отказывается от жизненных возможностей, ограничивающих ее персональные способности. Мне очень хорошо понятен огонь, что порой полыхает в ее серых глазах.
– Похоже, – сказал я, – вы заранее продумали свою речь.
– Сэр, данная тема видится мне достойной обсуждения. В конце концов, вы сами ее подняли, не так ли? – Он метнул в меня пронзительный взгляд. – Лично мне мисс Фраунциммер кажется хорошим человеком. Но есть внутри ее какое-то нетерпение, сэр. Нетерпение и характер. А характер – это та
