Здесь дело покруче, чем ты думаешь. Я на «автономку» подсел. Нельзя отрезать крючок: датчик тут же отреагирует на увеличение сопротивления. Я напоролся на электрическую цепь. Другое сопротивление, напряжение, обрыв – и сработает автономная сигнализация. Через минуту здесь будет столько полицейских…
– Не пори ерунды.
– Ты о чем?
– О крючке и сопротивлении. Ты сейчас на нем – как огромный кусок сопротивления. Но я что-то не слышу рева сигнализации. «Ловушка» работает как обычная растяжка. Тебе повезло. Ты не сильно натянул проволоку. Но крючок придется вырезать по-любому. У нас нет кусачек, чтобы перекусить стальной поводок.
Вихляй тяжело сглотнул.
– Зови братьев.
Бойцы зафиксировали сначала фонарики, потом – голову Вихляева. Чтобы он не смог дернуть головой, Ветеран приставил к его затылку нож.
– Слабо, – выдавил сквозь зубы Андрей. – Не чувствую острия. Дави до крови.
Юниор присел на колени и продублировал брата, коснувшись своим ножом крепкого подбородка командира.
– Сможешь? – сквозь стиснутые зубы нервно спросил Вихляев.
– Не бойся, – успокоил его Романов, – я до армии в столовой подрабатывал – консервные банки открывал. Не хочешь засмеяться? Давай сейчас, потом будет поздно.
– Все нормально, брат. Сделай мне косметическое сечение. Такое красивое, чтобы любой косметолог слюной изошел.
Костя выждал несколько секунд, дожидаясь, когда выговорится командир. После чего приступил к работе, еще раз осмотрев рану и крючок.
Едва сталь коснулась века командира, он весь напрягся, словно по проволоке прошел ток высокого напряжения. Чуть нажимая на нож, Романов провел лезвие от кончика до гарды, углубляя рану. Кровь хлынула с такой силой, что залила и нож и руки Кости. Теперь он мог ориентироваться только по крючку. Сделав еще два коротких надреза и помня, что сильное натяжение проволоки грозит провалом операции, Романов приступил к завершающему этапу. Ему осталось рассечь веко под крючком. Но едва он коснулся ножом того места, как крючок высвободился.
Панины, как один, убрали фиксирующие ножи. Романов, расстегнув на груди куртку гидрокомбинезона, спустился в холл, перевернул тело Кевина и достал из его нагрудного кармана носовой платок. У него не было ни времени, ни желания разобраться в своих чувствах. Может, еще придет пора вспомнить об этом, подумал Костя, возвращаясь к товарищам.
– Возьми, – предложил он Вихляеву платок. – Сильно не прижимай, иначе кровь потом с новой силой хлынет.
– Чтобы кровь не шла, нужно рану выше головы поднять, – подал совет Юниор.
– Я найду комнату слежения, – предупредил Романов.
– Давай, Костя, – покивал командир, – уничтожь все записи. Кроме одной. Ну ты знаешь, я о чем. Назовем ее «Рыбалка с Вихляевым». Посмеемся за бутылочкой пивка, и не раз. – Он легонько подтолкнул товарища
