не влить по этому случаю?
– У меня соляр, не видишь, что ли, – байкер неохотно приподнялся на локте. – Вон, в траве лежит.
– И такой вот здоровущий белый слоник на одной солярке гоняет? Это ж четыре часа подряд на средней скорости – и кранты.
– Это не слон, а кит. Ба-фарх, – мягко поправил байкер. – Восемь часов без перерыва на четвертой рассекать, а то и все десять.
– О-о, тогда ясно. Ихней водяной породе горючего и в самом деле не нужно. Как зовут-то?
– Белуша. У ба-фархов три вида: афалины, косатки и белухи. Знаешь?
– Грешу немного по малолетству чтением подобных книжек. Оттого сейчас и кручу коровам хвосты.
Со стороны казалось, что оба немного спятили. Однако беседа двух дебилов означала всего-навсего то, что трактор послушника или, пожалуй, монашка работает на техническом спирте с подсадками, а мотоцикл его коллеги – на новейших солнечных батареях. И что та из двухколесных животин, которая происходит от сухопутного предмета, заведомо тяжелее на ходу, чем биомеханический дельфиноид.
– А мой безымянным ходит – то есть катается. Водяру потребляет и от ухи по временам бывает не против. Но воздуха не портит. Так ты вот чего: давай ко мне чалься. Я тебя поближе к столбовой дороге подтяну. Канат имеется?
Этот предмет тоже носил на себе явный след элитарности: скондийский шелк был скручен вместе с паутиной, которую готийцы изловчились добывать от ручных птицеедов. Послушник набросил петлю каната на крюк, мотор снова затарахтел, и тройная сцепка двинулась прочь, разбрызгивая влажную землю.
– Богато живешь, – кинул послушник через плечо. – Аристо?
– Угм. Отчасти.
– По отцовской линии, наверно?
– Угм, – снова пробурчал байкер с чуть меньшим азартом.
Последнее междометие заглушили дребезг тракторного тела, в котором внезапно заглохла жизнь, и нечто, весьма похожее на краткую ругань. Водитель спрыгнул с седла, подошел к товарищу по несчастью:
– Надорвалась колымага. Бывает с ней. Ничего, охолонёт и пойдёт, а мы сейчас и на руках дотянем. Ты, дева, подожди, пока веревка натянется, и толкай своего под ж… хм, нижний бюст, а я направлять стану.
Завел хилое плечико под раму переднего стекла, раскачал корпус, поднатужился – и импровизированный поезд медленно двинулся к назначенной точке.
– Вот теперь никакие скоты нам не страшны. К самой дороге они не лезут, обучены.
– Сила в тебе, однако. Ба-инхсан?
– Поганая капля.
Оба спешились и почти рухнули рядом на обочину.
– А ты храбрый чел. Одному и близко от монастырских стен страховито – там же внутри бабы одни.
– У меня защитник имеется.
Байкер неторопливо переплетал косу. Дошел до самого конца и показал украшение: изящный кинжальчик в ножнах, с ремешками, которые вплетались в волосы. Затейливая
