зло усмехнулся.
– Бесполезно… Не станут они на трамваях ездить.
– Извозчик? – живо спросил Логинов.
– Конечно, и не просто извозчик, а свой. Может, даже шофер, – немец недобро покривил рот. – Но меня больше интересует, как они смогли незамеченными подобраться.
– Туман, – напомнил Петрович.
– Хорошо, туман, а половицы?
– Что половицы? – машинально спросил агент и тут же понял, что допустил ошибку.
– Ты что, не заметил, как скрипят половицы в доме? Бандиты же вошли в дом! Почему никто ничего не услышал? Почему Астахов проворонил этот момент? Он же все примечал, даже сквозь сон…
– Мы недооценили Соньку, – удрученно сказал Петрович после паузы, потирая подбородок. – Это она их провела.
– Нет! – желваки заходили ходуном на квадратном лице немца. – Им помог кто-то из наших. Сонька не могла… Одна она бы не справилась!
– Слушай, я понимаю, тебе не нравится Ваня… – начал Логинов.
– При чем тут нравится-не нравится, – огрызнулся Келлер, – мало, что ли, я видел случаев, когда наши помогали бандитам… и отпускали их, и улики уничтожали, и своих сдавали, и чего только не было! Мы до сих пор как на войне, и никому не можем доверять… Ты же знаешь, я ничего против Опалина не имею! Парень как парень, вроде старательный, схватывает все на лету… но то, что он единственный уцелел… Я тебе как на духу скажу: если бы мой лучший друг остался жив в такой ситуации, я бы и его стал подозревать! Очень уж вовремя он опоздал…
– Но девушка действительно попала под трамвай, – напомнил Петрович, которого уже стала утомлять эта дискуссия.
Немец мотнул головой.
– Повезло! Совпадение, понимаешь? Не было бы ее, он бы что-нибудь придумал… Сказал бы, что заблудился! А что? Ты же видел вчера, на что там все похоже в тумане… В трех шагах ни черта не видно!
Логинов заколебался. В глубине души он не верил в виновность Опалина и к тому же подозревал, что Бруно наводит тень на плетень, чтобы избежать выговора за драку с товарищем. Дисциплина для Терентия Ивановича была вовсе не пустым звуком, и все знали, что в этом смысле он строг до чрезвычайности. Но Келлер говорил так уверенно, что Петрович начал чувствовать некоторые сомнения. Он не хуже остальных знал, как надо расследовать дела, и в данных обстоятельствах Опалин – вне зависимости от того, был он действительно виновен или нет, – должен был оставаться на подозрении до тех пор, пока дознание не установит его непричастность.
– Когда Опалин пришел, агент Шмидт был еще жив и успел сказать несколько слов, – начал Логинов, отчасти для того, чтобы сменить тему. – Только я не уверен, что они могут иметь какое-то значение для расследования.
И он пересказал все, что им удалось расшифровать из слов умирающего.
– Это все понятно, – заметил Филимонов, слушавший его внимательно, – но при чем тут арка? Почему арка?
– Может
