них были мерзкие, покрытые жесткой серо-зеленой шерстью лапы. В ужасе Герман схватился за лицо и, ощутив под пальцами грубую шерсть, дико и исступленно заорал.
– К худу или к добру? – вздрогнув, спросила старушка.
– Х-у-у-у-у, – в смертельной тоске выдохнул Герман.
– Свят, свят, свят. Спаси, Господи, от всякого лиха. – Она поплевала через левое плечо и торопливо зашаркала в сторону прихожей. – Внучок, ты чего до сих пор не разделся? Давай скорей, а то запаришься.
Мальчик, худенький и беленький, с огромными синими глазами, стоял, замерев.
– Бабушка Мария, ты слышала? – прошептал он, и глаза его испуганно распахнулись. – Что это было?
– Свят, свят, свят, – опять суетливо перекрестилась Мария Федоровна. – Не волнуйся, милый, домовой это шалит.
– А кто такой домовой?
– Это такое существо, которое охраняет дом. Ничего страшного, милый.
– А где он живет?
– Да где, где… За печкой!
– За электрической? – озабоченно спросил мальчик.
Мария Федоровна на мгновение запнулась, а потом губы ее растянулись в ласковой улыбке.
– Пойдем чай пить, милый. Попробуем пирожочки, я утром испекла, старалась.
– Бабушка, ты не ответила: этот домовой за нашей печкой живет? Я боюсь на кухню идти, вдруг он там.
– Нет там никого, детка, я пошутила. Смотри, и Вантуз спокоен. – Она ласково погладила кота. – Если бы кто здесь был, Вантуз бы непременно дал нам знать. Ты же помнишь, как он не любит чужих?
– Бабушка, но ты же сказала, это домовой выл, – испуганно выдохнул мальчик. – А если он меня укусит?
Бабушка горестно вздохнула.
– Андрюшенька, дорогой мой, домовой – это добрый дух. Он дом охраняет, хозяйское добро бережет и детей не кусает. Никогда.
– Честно-честно?
– Абсолютно.
Мальчик заметно успокоился и повеселел.
– Ладно, тогда пойдем пить чай.
Бабушка облегченно вздохнула.
– Вот дура старая, – пробормотала она, когда правнук отправился в ванную мыть руки, – напугала дитя. И кто за язык тянул? Слава богу, отвертеться удалось. А там, бог даст, и забудет всю эту историю.
Она поставила на плиту чайник и выложила на тарелку несколько пирожков, которые принесла с собой. Посмотрев задумчиво на микроволновку, поставила все-таки пирожки туда и нажала на кнопку. По кухне заструился чудесный уютный аромат.
– Бабушка, – опять шепотом спросил вернувшийся из ванной Андрюша, – а почему домовой раньше молчал, а сегодня зашумел?
– Руки ты свои почему не вытер? Полотенце же на двери висит! – ворчливо отозвалась Мария Федоровна, мысленно ругая себя за излишнюю болтливость.
Андрюша метнулся обратно и, наскоро вытерев руки, прибежал на кухню.
– Бабушка, а почему раньше домового
