Нанас. – Я помню. Но я по ней не ездил.
– Насколько я поняла, нам по ней и не нужно ехать, – вставила слово Надя.
– Не нужно, – замотал головой муж. – Нам до упавшего самолета от Ловозера нужно будет идти… – Он вдруг притих, отчего Селиванов с Гором одновременно его «подтолкнули»:
– И чего?..
– Так по лесу идти придется, – вздохнул Нанас. – И болота там… – Он обернулся к супруге: – Ты правильно говоришь, зимой легче. Болота замерзшие, не увязнешь.
– Зато в снегу зимой увязнешь, – возразила Надя. – И замерзнешь заодно. Не знаю, что лучше.
– Я-то зимой на нартах ехал. Они ведь у меня с кережей[6] посередке были, в снег лишь легохонько проседали, не вязли. А сейчас придется пешком. На машине, даже на такой хорошей, там не проехать. В болоте засядет – назад тоже пешком идти придется.
– Даже не мечтай! – категорично прогудел Селиванов. – Никаких болот, это тебе не амфибия!
– Я и не мечтаю, – отозвался Нанас. – Я ведь и говорю, что не проехать на ней. А про амфибию я книгу читал! Только это не машина, это парень такой, он под водой жить умел.
Супруг сказал это с такой гордостью, что Надя невольно улыбнулась, благо что сидела позади него, и он этого не видел. Нанас с первых дней их знакомства мечтал научиться читать, и она обещала с ним позаниматься. Но сначала этому помешала осада города варварами, потом восстановление защитных укреплений и сельхозугодий, так что урвать несколько вечеров для занятий удалось лишь в самом конце весны. Однако Нанас оказался очень способным, а его память, которой он нередко хвалился, и впрямь была выше всяких похвал: примерно половину букв алфавита, которых он до этого не знал, ему удалось выучить всего за один вечер, а уже на следующем занятии саам достаточно бегло читал по слогам. Но когда Надя взяла для него в городской библиотеке пару книжек – «Всадника без головы» Майн Рида и «Человека-амфибию» Беляева, то и сама не сразу поверила, когда через три дня муж попросил принести другие книги.
– А что, эти не понравились? – огорченно спросила она, решив, что описываемые в романах реалии оказались слишком чуждыми и непонятными для выросшего вдали от цивилизации саама.
– Да ты что?! – буквально подпрыгнул в ответ Нанас. – Как это может не понравиться?! Это самые интересные истории, что я когда-нибудь слышал в жизни! Эх, плохо, что рельсы сломаны, а то бы мы поехали на поезде к доктору Сальватору, чтобы он мне тоже жабры вставил!.. А бедного Генри надо было тоже к нему отвезти сразу – вдруг бы он сумел ему голову пришить, парень-то хороший был, жалко…
Наде бы засмеяться после таких слов, но она лишь разинула рот от изумления.
– То есть, ты хочешь сказать, что прочитал обе эти книги?.. За три дня?
– Ну да… Они ведь интересные – жуть! Я их на дежурство брал и читал легохонько, пока Далистянц не видел. Только ты ему не говори, а то мне влетит!
Надя пропустила между ушей признание супруга, за которое
Керёжа – саамские сани в виде лодки с одним центральным полозом. Использовалась до конца XIX века, после чего получили распространение косопыльные нарты, заимствованные у коми-ижемцев и ненцев.
